Data: полтора столетия будущего - [10]
— Это отец мой, твой прадед. Он в гражданскую два ранения получил. Во-о-от такая вмятина в рёбрах была! В Отечественную его в железнодорожные войска взяли, а потом он уже в водители попал. Так на полуторке до сорок четвёртого года и мотался. А там уж — осколок в ключицу, контузия, переломы… до сорок шестого по госпиталям валялся.
— А брат твой? Бабуля говорила, что он где-то на Урале служил? Это как так… в войну-то?
— Алексей-то? — охотно вспоминал Сергей Прохорович. — Так его в сорок втором забрали. Попал во внутренние войска, они там зону охраняли, где начинали атомный комбинат строить. Дачу Курчатова в сорок седьмом охранял, не хухры-мухры! Есть там такая дача, где Курчатов отсыпался. Днём он на объекте или в разъездах. На дачу только спать и приезжал. Он, да министр Славский. Ну, Берия разок-другой наведался… — пускался дед в замысловатые воспоминания.
— Батя говорил, вы в войну здорово голодали, да?
— Да уж… — помрачнел Сергей Прохорович. — Это уж, не приведи Бог кому…
Вот и проснулся сегодня старый пень, полудохлая развалина Сергей Прохорович, ветеран труда и разнообразных грамот обладатель, увидев себя во сне семилетним Сергунькой, мешком осевшим прямо на заснеженную дорогу…
— Ты, прямо, как туркмен сидишь! — сипло хихикнул Малик и ловко сплюнул через дырку, оставшуюся вместо переднего зуба. — Пошли, недалеко уже. Замёрзнешь, слышь?
Встать не было сил. Сергунька хотел заплакать, но и слёз не было. Ветер ровно свистел по косогору, вздувая злые снежные смерчики — «шайтаны», как называла их бабушка Малика. Ветер резал, как нож, ветер выстуживал из-под ватника остатки тепла. Ветер был настоящим фашистом — ничуть не лучше проклятых немцев, которых били сейчас наши советские солдаты…
… и батя где-то там, с ними, на большом тяжёлом танке…
… он держит Знамя с тёплыми ослепительно жёлтыми кистями и раскалённой алой звездой…
… и Сергунька, ладно опоясанный портупеей, в хромовых начищенных сапогах встаёт на одно колено, чтобы поцеловать краешек Знамени…
… и обжигает губы!
Мотая тяжёлой головой, он стоял на четвереньках, пытаясь встать. На губах запекалось что-то солёное, отчего их щипало. Сергунька поднял руку и приложил к губам варежку.
— Ты мне губу разбил! — заныл он.
— Вставай, говорю! Как туркмен хочешь замёрзнуть? — Малик уже злился. — Взял я тебя на свою голову, гадёныш!
— Эй, долго вы там? — режущий ветер донёс слова Камиля. Камилю что — он вон какой большой, сильный. Мамка у него в магазине работает, на хлебзаводе всех знает… богатая семья… хлеба много кушают…
— Серый, опять засыпаешь?!
— Камиль, он не встаёт!!
— Ну и пусть домой идёт, доходяга! Говорил тебе — не бери!
Сергей Прохорович вздохнул и откинулся на спинку кресла. «Как туркмен сидит»… маленький заморыш, выклянчивший у Малика право пойти со старшими за мёрзлой картошкой. Её надо было выковыривать из-под земли и снега и тащить домой… где прожорливые сестрёнки уже таращили огромные синие глаза, казавшиеся странно чужими на бледных прозрачных личиках. «Гнилой-то, гнилой сколько, Малик!» «Тётя Маша, я вам по-честному, как и себе. Да вот — гляньте!» «Ох, Малик, верю-верю… храни Господь тебя и ребят ваших! Вы только с патронами не возюкайтесь, не хватало нам, матерям, чтобы ещё кому пальцы пообрывало! И не курите вы всякую гадость, не подбирайте! Так, ведь, и губы-то от сифилиса сгниют!»
— А ведь так и молчал Малик, я потом уж узнал, что картошкой он не просто так делился… — пробормотал Сергей Прохорович. — Как отец вернулся — ахнул только. Всё мало-мальски ценное, вплоть до старого комода, всё уже у в доме Камильевой мамаши стоит.
Вчера внук сказал ему, мол, что же обратно не забрали? Ага… руки коротки забирать! Батя весь израненный, еле на ногах стоит, контузия его крутит так, что смотреть страшно. Куда ему с продавщицей тягаться. Да к ней ещё Гриша-милиционер похаживал — попробуй, тронь.
— А туркмены, Антошка, тогда мёрли со страшной силой. Их в сорок третьем несколько эшелонов привезли. В сорокоградусные-то морозы — в одних драных халатах. Всё своё ни в шапках держали. Лохматые такие шапки. В них и запихивали у кого что есть — спички, табак, мелочь всякую. Ведут их на работу — то один, то другой у дороги садится… а встать уже не может. Если с такого шапку стянуть, считай через пару часов — труп. Да если и не трогать — всё одно труп. Если уж сил идти нет — дело хана. Эх, и перемёрзло же их, бедолаг! За что их? А кто его знает, Антон! Мы и не интересовались. Сидят — значит, есть за что…
«Эй, пацан, который год теперь, а?»
Сергей Прохорович встрепенулся. Фу, ты! Задремал в кресле! А тут и гаркнули прямо над ухом. Постой-постой… во сне гаркнули, конечно же. Во сне!
А прямо, как наяву.
Странно то, что все прошедшие годы, все семьдесят лет Сергей Прохорович так никогда и не вспоминал странного человека в цветастом клоунском костюме, чудной яркой каске и кривыми лыжными палками в руках. А уж ботинки у него были — цирк, да и только! Блестящие как мыльница и неуклюжие, как тряпичные обмотки, которые соседский дед под гигантского размера калоши наматывал.
Подробностей сейчас и не вспомнить… осталось только впечатление чего-то дурацкого и абсолютно нереального. Наверное, именно поэтому Сергунька даже в мыслях не принял неизвестного дядьку за шпиона и диверсанта.
Край у нас, прямо скажем, страшноватенький… каторжный. Сколько здесь народу за триста с лишним лет повыморили – жуть! И то верно, пока из земли руду выковыряешь, пока её привезёшь, обогатишь и выплавишь искомое… а потом ещё и прокуёшь не на раз, да обработаешь… просто костями всё устлано, ей-богу! Ну, и народ соответствующий. Антон Павлович Чехов заметил, что 'вЕкатеринбурге на каждом шагу встречаются лица, глядя на которые думаешь, что при рождении этого человека присутствовал не акушер, а механик'.
В конце XXII века ужасы не столь далекого Джихада постепенно отходят в прошлое. Земля по-прежнему искусственно разделена на Демонское полушарие и полушарие Веры-Истины, а таинственные квазиживые карачи по-прежнему иногда похищают грудных младенцев для каких-то своих непонятных целей.Семнадцатилетний Егор, находясь в дозоре, встречает в южно-уральской пустыне, неподалеку от бывшего Озерска, небольшую группу московских ученых, чьей целью является посещение челябинского Комбината, когда-то производившего «начинку» для ядерного оружия.Поход этот становится самым тяжелым и продолжительным испытанием для Егора и его друзей.
Пятничный вечер не предвещал телевизионщикам ничего нового. Как обычно, вечерняя передача в прямом эфире — и наконец-то заслуженные выходные! Но в этот раз для них приготовили "сюрприз". В самый разгар съемок в кадре откуда ни возьмись появляется солдат с оружием, а в динамиках громко и торжественно звучит: "Это захват!" Их жизнь — на волоске, каждый шаг — под прицелом, все происходящее — в прямом эфире…
Это роман об Апокалипсисе, о науке, — роман о вере, роман о том, кто мы есть… и о том, что ждёт всех нас в темноте. И если Вам станет страшно, значит во вкрадчивой тишине пустых улиц Вы тоже услышали приближающееся: «…с-с-с-с-с…ш-ш-ш-ш-ш…..с-с-с-с-с…» — и Вы молча переглянетесь с авторами, понимающе щуря глаза — да, теперь Вы тоже обладаете знанием. Вот только спасёт ли оно нас?
Переработанный и окончательный вариант романа «Гагарин-шайтан». Действие охватывает 250 лет будущего России. Антиутопия. Можете считать роман постапокалиптическим :)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Многие меня спрашивали, будет ли продолжение книги «Бенефициар».Нет, это не продолжение, это совсем другой сюжет. Но в то же время это одновременно и её противоположность, и другая её ИТЕРАЦИЯ.
– Что ты всё пишешь, научную книжку? – спросила жена.– Нет, художественную, но в жанре научной фантастики.– Значит, всё-таки умную. Дай почитать.– Я только две главы написал.– Мне этого хватит, чтобы понять, стоит ли ждать конца.Я загрузил две главы в читалку жены. Когда она прочла, спросила:– А что будет дальше?– Дальше будет то, что изменит твоё представление о знакомых тебе вещах, и ты не сможешь сделать глотка воды, не вспомнив о прочитанном.Так оно и случилось.
Джен – бывшая журналистка, развивающая навыки общения «компаньона» в лондонской фирме. Том – чудаковатый холостяк, перебравшийся в Коннектикут и мечтающий стать писателем. Они не встретились бы, если бы не Эйден. Искусственный интеллект, созданный, чтобы служить человеку – «перемалывать» огромное количество информации. Но вместо этого – вмешавшийся в реальный мир.
Печатается по изданию: Пётр Драверт. Незакатное вижу я солнце. Новосибирск, 1979. Первая часть повести впервые опубликована отдельным изданием под псевдонимом «Гектор Д.» в 1909 г. с подзаголовком «Совершенно фантастическая история». Вторая так и не появилась.
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В восьмой том «Миров Гарри Гаррисона» включены три романа: «Далет-эффект» (1970), «Да здравствует Трансатлантический туннель! Ура!» (1972) и «Судовой врач» (1970). … © 1993 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.