Даша Птичкина и ее друзья - [24]

И еще был один карапуз, которому рано было учиться.

Зато остальные тут же стали лучшими в своей новой школе.

Было похоже, что эти дети уже знали все, чему их брались учить.

Они блистали на всех олимпиадах. Особенно радовал учителей самый старший мальчик. Ему пророчили золотую медаль. Учитель математики видел его в мечтах одним из лучших студентов местного университета, не подозревая, что Мишин отец уже закончил когда-то этот самый университет.

Вдобавок, двое из детей — мальчик и девочка — оказались заядлыми спортсменами. Все дети старались им подражать и скоро добились небывалых результатов. Не было теперь соревнований, в которых интернатские не выходили победителями.

На интернат посыпались призы и ценные подарки.

«Что это за дети? Не инопланетяне ли нас посетили?» — гадали воспитатели. Новенькие не переставали их удивлять.

Очень скоро все поняли, что маленький розовощекий карапуз, которому рано было учиться в школе, — самый богатый человек в интернате, включая, может быть, и директора. Взрослые и дети брали у него взаймы под весьма скромные проценты. Мальчик, свободный от уроков, с утра до ночи заботился о преумножении своих богатств. Его карманы трещали от жвачек, леденцов, каких-то фишек, наклеек, которые он распродавал направо и налево. Вдобавок, он подряжался заменять дежурных по кухне, по столовой, по уборке игровой площадки — словом, готов был работать с утра до ночи, лишь бы ему платили хотя бы понемножку.

— Что из тебя вырастет? — спрашивали, случалось, у него.

Он только ухмылялся.

Найденыши выглядели вполне довольными своей новой жизнью. Только аккуратистка Светочка всегда была грустной и задумчивой. Ни с кем не делилась она своими мыслями.

Впрочем, однажды, помогая няне заклеивать окно, она задумчиво проговорила:

— Вот если бы не Дашка с ее фантазиями…

Няня насторожилась, потому что это уже было воспоминанием о прошлой, доинтернатской жизни — в интернате не было ни одной Даши. Но Света больше ничего не сказала вслух, а няня не решилась ее расспрашивать.

А один раз маленький мальчик, спешивший с уроков на обед, видел, как новенькая Светка обогнала его и, поравнявшись с этим, длинным, который недавно победил на городской олимпиаде по математике, пошла с ним рядом.

Мальчик захотел послушать, о чем будут говорить такие большие дети. Почти как взрослые. Наверное, о чем-нибудь необыкновенном, о том, что малышу трудно понять?

То, что он услышал, было, действительно, так необыкновенно, что он даже испугался.

— Простите меня, — вежливо обратилась Светка к длинному, — вы помните то время, когда мы с вами были взрослыми?

— Чего? — переспросил длинный.

— Я вот подумала — все остальные стали уж совсем малявками. И только мы с вами двое — почти взрослые. Выходит, мы не так уж и поддаемся Дашкиному волшебству…

— Чему мы поддаемся? — спросил длинный.

— Мы — нет! — заверила его Светка. — Мы, наоборот, почти не поддаемся. Мне кажется, все поправимо! Знаете, я даже удивилась, что стала девчонкой. Дашкины тетрадки, стишки… Знаете, я в свое время столько их выкинула в мусоропровод. Везде валяются. Все сочиняет она, все сочиняет… Я ведь знала, что это до добра не доведет! И муж мой говорил, Дашкин-то отец…

Длинный смотрел на ее с интересом.

— Я ей покажу, когда вернусь! — пообещала ему Светка.

— Куда вернешься?

— Ну, это… В свой возраст. А вы разве не хотите — опять в свой возраст?

— Чо? Куда это?

«Он ничего не помнит! — с ужасом подумала Светлана. — Я одна помню, как я была большой!»

Малыш видел, как она рванула вперед и помчалась по дороге. Тяжелый ранец хлопал ее по спине. Долговязый отличник в недоумении глядел ей вслед.

Глава 18. «Петя, я вернулась!»

Никто не знал, куда Светлана ушла из интерната. А куда ей было идти? Она побежала со всех ног к себе домой.

Дашин отец уже вернулся из командировки. Он мылся в душе, когда раздался длинный звонок в дверь.

Дашин отец надел халат и подошел к двери.

— Петя, открой! — раздался властный голос.

Петр не сомневался, что слышит свою жену. Но когда распахнулась дверь, на пороге стояла нескладная девочка-подросток с ранцем за спиной.

— Что смотришь? — спросила она голосом Светланы Карповны. — Не узнаешь?

Петр в растерянности отступил. Девочка вошла в дом.

— Ездишь по командировкам и в ус не дуешь, — сказала она. — А я здесь с Дашкой одна. Я — все сама расхлебывай…

Петр по опыту знал, что его ждет после такого начала. А ждал его бесконечный поток жалоб на дочь с ее оценками, замечаниями в дневнике, потерянными колготками и мало ли с чем еще, а заодно и вообще на жизнь с вечной нехваткой денег и на его работу с частыми командировками…

Он глубоко вздохнул и приготовился как-нибудь перетерпеть все, что было ему уготовано.

Девочка с жаром начала выговаривать ему за все, чем была недовольна. Если закрыть глаза, то не было никаких сомнений, что он слышит голос своей жены. Петр мотал головой, чтобы рассеялось наваждение, закрывал и открывал глаза, незаметно щипал себя за руку. Девочка же заводилась все больше, она кричала, плакала перед ним и даже в порыве гнева с силой швырнула об пол тарелку — точь-в-точь, как это делала Светлана Карповна! В какой-то миг Петр снова поднял на нее глаза. Перед ним стояла жена — такая же, какой он привык ее видеть!