Дарю игру - [26]

Ничего Нателла не могла понять, но посмотрела на Петра оценивающе. «Что-то в нем есть», — подумала она.

Теперь они встречались каждый день. Гуляли по городу и университетскому саду (правда, на траву уже не присаживались), ходили в кино. В общем, проводили время так, как это делают двое молодых, симпатичных друг другу людей, которым вскоре предстоит самым серьезным образом выяснить свои отношения и намерения.

Нателле понравились друзья Петра, особенно Гиви Дзагания и Гия Абзианидзе. Она вслед за ними тоже стала называть его Како, от чего он, кажется, еще больше таял. Иногда она вместе с теперь уже общими друзьями ходила в бассейн, если там выступал Петр. Сам же он не очень любил, чтобы Нателла сидела на трибуне. Знал, как она за него переживает, и ему было неловко. Потому, видно, в эти моменты у него все получалось хуже, чем обычно.

Нателла выйдет замуж за Петра Мшвениерадзе, родит ему двух сыновей, которые станут знаменитыми ватерполистами. Всю свою жизнь Нателла посвятит мужу и детям, сознательно принеся на алтарь их жизненных и спортивных успехов свою профессию. И в том, чего достигнут муж и сыновья, будет огромная доля ее труда, любви, заботы, терпения. Даже через тридцать лет Нателла Силовановна будет помнить буквально всех игроков, с кем или против кого играл ее муж, безошибочно называть результаты давних-предавних матчей. Вслед за мужем она будет стыдить Нугзара за его нерадивость на первых порах занятий спортом. И вообще всегда доказывать детям правоту отца, утверждать перед ними его авторитет. Ей выпадет трудная доля быть женой и матерью больших спортсменов, людей сложных, противоречивых, как большинство сильных личностей. Она будет жить их радостями и печалями. Но сама никогда не будет ходить на игры. «Не женское это дело», — скажет она однажды мужу. А он поймет. И ответит: «Ты права».

Однако не будем опережать течение событий. Пока Петр даже не жених Нателлы, а лишь друг, который впервые в жизни приглашен в ее дом — на день рождения. Нателле исполняется девятнадцать лет. Опять волнуется Петр. Еще бы — ему предстоит явиться пред очи родителей, о строгости которых он так много наслышан.

Кто не возденет мечтательно глаза, услышав всего лишь два слова — «грузинская кухня»? Кто не придет в восторг от огненного супа-харчо и нежной чихиртмы, пикантных чижи-пыжи, хрустящих цыплят-табака с ткемали, от индейки в ореховом соусе — сациви, от кахетинских чакапули из молодого барашка в чуть кисловатом соку из алычи и вина, от тающей во рту осетрины на вертеле да еще под гранатовым соусом? Ну и конечно, от покрытого нежной зеленью и неувядающей славой шашлыка из барашка? Разве найдется человек, равнодушный ко всем этим кулинарным шедеврам?

А если и найдется, то этот человек наверняка не грузин, не так ли?

Однако стоп, друзья, переведем дух. Такой человек нашелся, И оказался грузином. Это он, все тот же герой нашей книги Петр Мшвениерадзе, юноша, который ухаживает за Нателлой Гогуа с филологического. Только боже упаси нас подумать, будто он почитает грузинскую кухню меньше, чем мы с вами. Нет, конечно, иначе почему он такой большой и сильный? Он любит все национальные блюда, кроме самого главного — шашлыка из барашка. И в том, что он никогда больше в жизни не возьмет в рот и кусочка этого замечательного кушанья, виновата, увы… Нателла. А дело вот в чем.

Собираясь на день рождения, Петр так разволновался, что даже не сразу смог застегнуть пуговицы на рубашке. Зашедший за ним Гия Абзианидзе, видя такое, сказал:

— Хочешь стать сразу хладнокровным? Я знаю рецепт. Скажи только, что хочешь.

— Очень хочу. Говори рецепт.

— Нужно скушать много-много шашлыков. Двенадцать порций — в самый раз будет. Все как рукой снимет.

— Двенадцать — много, Гия, двенадцать я не съем.

— Не съешь, тогда волнуйся на радость папы и мамы Нателлы.

— Хорошо, я согласен, но где взять столько денег?

— Для святого дела денег не жалко, друзья тебе помогут.

После шестого шашлыка Петр почувствовал, что больше не может. Тогда он стал вспоминать самые трудные эпизоды из своей жизни, когда приходилось терпеть, но преодолевать. Вспомнил тот кросс в Баку. На половине дистанции у него уже не оставалось сил. Однако добежал! Теперь позади тоже была лишь половина дистанции. Он продолжил борьбу: любовь творила чудеса.

Через час он финишировал, поклявшись никогда больше не есть не только шашлык, но и вообще баранину.

Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя, и потому на день рождения они с Гия немного опоздали, что вызвало некоторое недоумение у родителей Нателлы. Однако в остальном все сложилось хорошо. Вместе с Гия они принесли преогромный торт на фанере. Все веселились, все смеялись и пели. Угощения, конечно, не отличались тем разнообразием, которым мы недавно восхищались. Другие пока что были времена. Однако по небольшой порции шашлыка всем преподнесли. У нового друга Нателлы от запаха баранины закружилась голова, он выбежал подышать свежим воздухом.

И вина этот юноша тоже не пил. Совсем не пил. Нателла решила, что причиной тому спортивный режим. Отчасти она была права. Однако воздержанность он сохранил на всю жизнь, даже когда ушел из спорта. Веселый и общительный, Петр Яковлевич всегда был заводилой в компаниях и застольях. Его часто избирали тамадой, признавая тем самым его добрый юмор, общительность, житейскую мудрость. Грузинское застолье всегда сопровождается шутками, соревнованиями в стихосложении и танцах, его украшают национальные песни, музыка, цитаты и афоризмы из произведений грузинских поэтов и писателей. И вершит всем этим действом тамада с бокалом, кубком или рогом вина. Наш герой был и остался прирожденным тамадой. При этом одного бокала ему обычно хватает на весь вечер.