Дарвинизм в XX веке - [79]
Здесь так же, как и в случае криптической окраски, природа предвосхитила многие человеческие выдумки. Везде, где требуется обратить на что-то внимание, применяются комбинации белого, черного, красного и желтого цветов. Полосатый черно-белый шлагбаум, красно-желтый трилистник знака радиации, дорожные знаки и кричащие цвета реклам — все это уже не ново под луной.
Гейкертингер и другие антидарвинисты пытались показать, что апосематическая окраска действенна лишь потому, что птицы и другие хищники избегают ярких и непривычных сочетаний цветов. Что это не так, показывают прямые опыты: молодые птицы, ящерицы и земноводные, никогда прежде не сталкивавшиеся с апосематическими животными, быстро, в прямом смысле слова «на горьком опыте» обучаются избегать их. Для хамелеона, например, одной попытки поймать пчелу более чем достаточно. Тинберген в одной из своих книг, переведенной на русский язык, приводит забавный рассказ в картинках-фотографиях: жаба с аппетитом съедает стрекозу, потом пчеловидную муху, затем ей предлагают шмеля. Убедившись в несъедобности последнего, она избегает и муху-пчеловидку, но по-прежнему ест стрекоз. Все наукообразные измышления противников теории естественного отбора развенчиваются этим комиксом!
Наказанный за жадность хищник хорошо помнит урок (лягушки и жабы не менее 10 дней), причем действенность его зависит от защищенности жертвы. Любопытно еще одно свойство апосематических животных — почти все они необычайно живучи и им не так-то просто нанести смертельное ранение. Бабочку-данаиду, выделяющую зловонную жидкость из сочленений ног и усиков, трудно раздавить пальцами, а живучесть хорька, контрастно окрашенного и выделяющего при опасности отвратительно пахнущий секрет пахучих желез, вошла в пословицу. Говорят, что американские скунсы еще более живучи. Такая стойкость к повреждениям вполне понятна — животному нужно отразить первую атаку хищника, а на вторую тот уже не осмелится.
Реакция «избегания» возникает тем быстрее, чем лучше защищена жертва. Были поставлены любопытные опыты, где «хищниками» были цыплята, а «жертвой» — подкрашенная вода с добавкой веществ горького вкуса. Оказалось, что цыплята отлично обучаются отличать «защищенную жертву», причем чем более горькая была вода, тем более тонкие оттенки цвета они различали.
Иногда криптическая окраска сочетается с ложной предостерегающей (демонстративной). Вверху — глазчатый бражник в спокойном состоянии. Если его потревожить, бражник открывает глазчатые пятна на второй паре крыльев.
По-иному защищает так называемая ложная предостерегающая или демонстративная окраска. Организмы, окрашенные так, обычно вполне съедобны. Хороший пример демонстративной окраски — яркие глазчатые пятна на крыльях многих бабочек из разных семейств. В наших широтах наиболее распространены окрашенные так дневной павлиний глаз — родственник крапивницы и сумеречная бабочка глазчатый бражник. Как правило, они сидят, если их не тревожить, так, чтобы глазчатые пятна были не видны. Достаточно их побеспокоить, как они раскрывают крылья, и открываются пятна, похожие на глаза крупного позвоночного. Это чистый блеф, однако, по наблюдениям Д. Блеста, птицы пугаются их и немедленно бросают вполне безобидную добычу. Но стоит стереть «глаза» с крыльев, как бабочки становятся беззащитными.
Да, но не имеем ли мы здесь дело с примером параллелизма изменчивости? Исследования показали, что это не так. Механизм образования глазчатых пятен разный у разных видов. Появление их контролируется разными генами. Это не параллелизм изменчивости, а приспособление, возникающее независимо, конвергентно. Подобным путем возникло сходство между акулой, дельфином и подводной лодкой…
Высшая ступень приспособительной окраски — мимикрия, когда организм «подражает», причем не только в окраске, но нередко и в форме, и в поведении организму другого вида, хорошо защищенному. Обычный пример — пчелы, осы и шмели, защищенные ядовитым жалом и противным вкусом внутренностей, с предупреждающей черно-желтой полосатой окраской и подражающие им в окраске безобидные мухи. Но история открытия мимикрии сложнее и насчитывает уже более века.
В 60-х годах прошлого столетия практически одновременно Г. Бэйтс (автор прекрасной книги «Натуралист на Амазонке»), его друг Уоллес, разделивший с Дарвином славу творца теории естественного отбора, и Р. Траймен, изучая бабочек Бразилии, Юго-Восточной Азии и Африки, обнаружили удивительное сходство в окраске, форме и поведении бабочек из неродственных групп.
Примеры мимикрии. Первый ряд — несъедобная бабочка из семейства геликонид; второй — мимикрирующая ее дизморфина; третий — слева шмель, справа муха журчалка шмелевидная; четвертый — слева оса, справа муха журчалка осовидная.
Причины этого «маскарада» вскоре были разгаданы. Мимикрия Бэйтса — это подражание съедобных бабочек тем видам, которые несъедобны или малосъедобны для птиц из-за ядовитости или неприятного вкуса или запаха. Для многих мимикрирующих бабочек уже расшифрованы генетические механизмы возникновения такой окраски.
Наряду с этим Ф. Мюллер открыл другой вид мимикрии, при которой один несъедобный вид подражает в окраске столь же несъедобному другому. Хищник, попробовавший особь одного вида, избегает затрагивать другой; в результате выигрывают оба. Например, гусеницы бабочки-медведицы покрыты чередующимися черными и желтыми полосами. Для большинства птиц они совершенно несъедобны из-за ядовитых волосков. Молодые птицы, попробовав однажды гусеницу медведицы, отказываются от любого насекомого, покрытого черно-желтыми полосами (например, от осы).
