Дарси - [4]

Шрифт
Интервал

Я подъехала к кровати, подложила под свои парализованные ноги подушки и устроилась поудобнее. Я занесла ручку над листом бумаги и задумалась.

«Дорогая Коробка, - начала я свое письмо. -Ты, наверное, чувствуешь, что сейчас со мной происходит? Произошли большие перемены в моей жизни. Сегодня я в последний раз ходила в школу. Все так радовались, словно их освободили из тюрьмы или что-то в этом роде. Я радовалась вместе со всеми, хотя я, наверное, в отличие от моих друзей, чувствовала и нечто другое - какое-то волнение, что ли.

Эйприл говорила о трудностях, которые у нас будут в колледже из-за того, что времени на переход из одной классной комнаты в другую будет очень мало. Но не этого я боюсь. Я все думаю, а вдруг мой шкафчик для вещей будет находиться слишком высоко, и я не смогу дотянуться до него из коляски? Вдруг моя классная комната окажется на втором этаже, а в колледже нет лифта? А что, если я не смогу пользоваться там ванной? И я просто умру, если окажется, что зеркала в колледже висят слишком высоко для меня. Представить только: все девочки будут прихорашиваться перед зеркалом, а я буду сидеть рядом, как последняя замарашка».

Я дважды щелкнула кнопкой на ручке. Только со своей Коробкой я могла быть такой откровенной, как сейчас.

«И чем больше я уговариваю себя не бояться будущего, тем больше я боюсь его. Я даже не могу поделиться своими страхами с Мэнди.

А теперь - до свидания!

Дарси».


Я заложила ручку за ухо и немного изменила свое положение в коляске. Мои ноги, слабые и безжизненные, перемещались вместе с моим телом. Но они не так уж плохо смотрелись - мои ноги. Я была в бриджах и теннисных ботинках. А вчера на мне были спортивные брюки и кроссовки. А как-то мама надела на меня модные рейтузы в комплекте с длинной рубашкой. Я даже покрасила ногти на ногах. Но, несмотря ни на что, факт оставался фактом - я не могла пошевелить даже пальцем на ногах. Я их просто не чувствовала.

Я медленно просматривала содержимое Коробки. Там лежало письмо, которое я написала в прошлом году, после того как в нашем классе организовали кружок танцев. Мне пришлось тогда сидеть поодаль от ребят и менять пластинки на проигрывателе, наблюдая, как все остальные беззаботно танцуют. В тот день я не смогла скрыть свое состояние даже за смешными репликами.

В тот день я все-все рассказала своей Коробке. Я хорошо помню, что я чувствовала тогда, когда писала это письмо: меня душили слезы. Но это не было отчаянием. Что-то спасло меня тогда. И тут я с удивлением прочитала приписку, сделанную мною в конце этого письма: «Не оставлю тебя и не покину тебя... Я с вами во все дни до скончания века».

Я вспомнила, что это были строчки из Библии, которые мне прочитала Моника. Как хорошо, что моя старшая сестра делится со мной таким сокровенным, как любимые стихи из Библии. Это только кажется, что Моника - легкомысленная девчонка, помешанная на мальчиках. На самом деле она серьезная, а душа ее богата. Эти слова Иисуса о том, что Он не оставит меня, я помнила не один месяц. Но все это было в прошлом году. Перечитывая их заново, я почувствовала легкие укоры совести: я не была так близка к Богу, как следовало бы.

Я отставила Коробку в сторону. Мне уже мало было писать письма-исповеди, мне хотелось поговорить с кем-нибудь о своем самом-самом сокровенном. И я подумала о Мэнди.

Я опустила ноги и быстро поехала к кладовке. Там, помимо трех пар ботинок, пустой банки из-под кока-колы и пыли, лежал Робби, мой старый плюшевый кролик. Я бережно подняла его, стряхнула с него пыль и стала его рассматривать. Он потерял один глаз, и на животе у него было большое пятно от пролитой кока-колы. Выглядел он довольно жалко от долгого лежания в углу кладовки.

Я еще раз стряхнула пыль с Робби. Когда-то он много значил для меня. Но я скорее умру на плахе, чем признаюсь в этом кому-нибудь, вроде Эйприл. В то же время я не против, чтобы о Робби узнали Чип или Мэнди. А Мэнди и сама однажды призналась мне, когда мы с ней говорили о Боге, что для нее гораздо легче общаться с Иисусом, если в этот момент она разговаривает с какой-то конкретной вещью, пусть это будет даже подушка.

Я посмотрела с нежностью на милую одноглазую мордашку Робби и решила последовать примеру Мэнди. Молитва! Слово само по себе ассоциировалось у меня с Робби.

Когда я лежала в больнице, я обычно крепко прижимала к себе Робби, мысленно обращаясь в это время к Богу. Мне было приятно думать, что Робби как будто тоже слышит меня, слышит то, что я говорю. Став старше и убедившись, что Бог и так слышит меня, независимо от того, держу я в руках плюшевого зверька или нет, я забросила своего кролика. Но позднее, как я уже сказала, я перестала ощущать свою близость к Богу.

Я глубоко вздохнула и начала молиться, но чувствовала, что слова мои неискренни.

«Это неправда!» - вдруг вырвалось у меня. Я даже съежилась от страха, ожидая, что после этих слов меня поразит молния.

«Я никого не знаю в колледже. Конечно, я смогу там видеться с Эйприл или спорить с Чипом. Но... Многие мои знакомые ребята из школы думают, что у меня все в порядке, потому что я всегда шучу, рассказывая им о своей коляске. Но Ты знаешь, чего мне стоило с самого второго класса заставить их забыть о том, что у меня парализованы ноги. Неужели мне придется начать все сначала из-за того, что мои новые знакомые из колледжа будут думать, будто мои мозги тоже парализованы, как и ноги?»