Дар золотому дракону - [19]

Поменяв Лани пелёнку и напоив её молоком, я была готова отправиться вслед за Нивеной. Оглядев меня с малышкой на руках, она вздохнула и махнула рукой:

Ладно, вниз не так сложно, а вверх я вас подниму.

И мы направились в пещеру, которую Нивена называла «подсобная», а я «коровник». Оказалось, что в её глубине есть ещё одна пещера, которую я прежде не замечала свет от шарика, теперь постоянно висевшего в «коровнике», до того угла не доставал. Но теперь над нами летели четыре шарика, и было достаточно светло, чтобы всё хорошо разглядеть.

Это кладовая, пояснила Нивена, и я почувствовала, как стало зябко. Словно в погребе, даже холоднее.

Я крепче прижала к себе малышку, постаравшись укутать хотя бы своими рукавами. Знала бы, что здесь так холодно, взяла бы для неё одеяльце.

Да ты не волнуйся, ей не холодно. У нас же огонь внутри. Пусть магия в ней проснётся только вместе со способностью летать, но уже сейчас, чтобы она замёрзла, должен быть настоящий мороз, а не прохлада, как здесь.

Луччи и Эйлинод не могут летать, но они же делают шарики, возразила я.

Их новые тела пока не способны на обращение, но магия никуда не делась, а вот малышке нужно будет всему учиться. И слава богам, представляешь, каких бед она могла бы натворить просто по глупости, если бы умела создавать огонь уже сейчас? Нет, боги правильно поступили, дав нам магию лишь вместе с разумом. Года в четыре-пять мы впервые встаём на крыло, и тогда же овладеваем магией.

В четыре-пять? Да какой же в этом возрасте разум, дурь одна!

Мы ведь не о человеческих детях говорим, улыбнулась Нивена. Поверь, эти малыши тебя ещё удивят. Приятно удивят.

Я в это верила. Малышка Лани уже меня приятно удивила. Вспомнила Бранду, самую младшую сестричку, ей третий год, а такое чувство, что полгода, постоянно ноет, да еще и визжит, чуть что не по ней. Интересно, как там маменька с ней справляется? Она ж привыкла, что за детьми вечно я присматриваю, даже когда она дома. Вот и пусть теперь сама, это, в конце концов, её дети. А Лани по настоящему и плакала только один раз, когда вылупилась. Вот и сейчас, сидит у меня на руках, жуёт ногу тряпичной куклы и с интересом смотрит по сторонам.

А посмотреть было на что. Вся далеко не маленькая пещера была заставлена полками, ящиками, коробами, мешками, банками. Овощей было больше всего, но и мешки, явно с зерном, занимали довольно много места, и это учитывая, что до нового урожая осталось всего ничего. Я не видела всего, только то, мимо чего мы проходили, ведь мы же не кладовую осматривать пришли, а просто шли куда-то сквозь неё. Я увидела на полках знакомые мешки с дарами, тут же лежали сыры, висели окорока. Ещё стояло несколько корзин с яблоками крупными, краснобокими. Нивена протянула по одному нам с малышкой, третье взяла себе и махнула рукой, чтобы я шла за ней.

Свернув за большой ящик с картошкой, я оказалась перед еще одним проходом, к моему удивлению он был очень похож на дверной проём, словно остальные пещеры сделала природа, а его кто-то прорубил в скале. Но, по словам Нивены, пещеры тоже дело рук драконов. Или лап. Или магии. В общем не сами они появились. Тогда почему этот проход отличается от остальных?

Мы вышли в небольшую комнатку с ровными стенами и потолком, одной стены у комнаты не было, вместо неё вниз уходила вырубленная в скале лестница. Благодаря шарикам, ступени были хорошо видны, они были широкими и не очень высокими, поэтому можно было идти, не опасаясь споткнуться и скатиться вниз. И мы пошли. Ступеней тридцать-сорок спустя, появилась еще одна ровная площадка, а в стене оказалось точно такое же отверстие, но не с той стороны, откуда мы вышли на лестницу, а с другой, напротив.

Это выход в другую пещеру, пояснила Нивена. Вход в неё с другой стороны нашей скалы, там тоже разлом, и тоже пещеры. Поэтому наш посёлок такой большой в нашей горе целых три разлома.

Спустя ещё какое-то число ступеней, я не считала, появилось ещё одно отверстие, уже с нашей стороны. Площадка перед ним была шире, а лестница заворачивала в обратную сторону.

Мы не знаем, кто и когда построил эти проходы. Мне кажется, что они были здесь всегда. Только непонятно, зачем их сделали, ведь проще перелететь из одной пещеры в другую, чем ходить по ступенькам. У нас только малыши и совсем древние старики не могут летать. Знаешь, такие лестницы есть только в нашей скале и в той, на которую выходят наши окна. В двух других такого нет, в остальных посёлках тоже. Мы ими почти не пользовались, иногда кто-нибудь из женщин забегал по ним к соседке, вот и всё. Но мы поддерживаем их в хорошем состоянии. Раз уж их создали древние, значит, для чего-то это было нужно. И вот видишь пригодились.

Пока она всё это рассказывала, мы прошли ещё четыре поворота и восемь пещер. Дальше лестница шла и шла вниз, ни поворотов, ни проходов в пещеры больше не встречалось.

Мы селимся наверху скал, пояснила Нивена. Так нам привычнее и удобнее. А внизу почти ничего нет.

Почти?

Разве что усыпальница.

А что это?

Это нечто вроде кладбища. Но не в привычном для тебя смысле. Мы не закапываем своих покойников, мы кремируем их своим огнём. А пепел развеиваем над островом. Но старейшин, по древнему обычаю, хороним под скалой. Но не закапываем, а укладываем в каменные гробы в пещере.