Дар сверхчувствительности. 34 упражнения, которые помогут превратить чрезмерную восприимчивость в силу - [9]
• Принятие – не значит опустить руки и просто соглашаться на все. Это длинный путь, ежедневное исследование, умение говорить себе «да» каждый день;
• Работа над собой не сводится к простому пониманию ситуации. Это долгая встреча и анализ, требующий больших усилий.
Каждый раз, когда ты чувствуешь себя некомпетентным, неадаптированным иноземцем, сталкиваясь с неприятным опытом, остановись. Это момент, когда можно принять себя. Обрати внимание на признаки собственной сверхчувствительности.
Распознай эти признаки. Скажи себе: «Все нормально».
Ты можешь перевернуть неприятную страницу и начать с новой.
6. Ложное Я
Самая большая опасность для сверхчувствительного – отрицание собственной уникальности.
В арсенале восприимчивого человека есть особенно опасный защитный механизм. Он создается неосознанно. Поначалу сверхчувствительному может казаться, что, используя искусственную защиту, он находится в выгодном положении.
Защитный механизм – это ложное Я. В зависимости от обстоятельств сверхчувствительный прячется в панцирь. В детстве – когда ребята огорчают его резкими замечаниями. В отрочестве – из-за страха быть отвергнутым. В более поздние годы – из-за риска быть раненым в поиске своего предназначения. Благодаря панцирю ты пытаешься соответствовать ожиданиям окружающих. Но с годами не остается ничего, кроме этого панциря. Ты теряешь себя за ложным Я, за искусственно созданной личностью. Но продолжаешь держаться за броню, надеясь защититься. Со временем она может потрескаться и внезапно взорваться.
Это и произошло с моей тетей. На протяжении многих лет она терроризировала меня. Она не была злой, но казалась очень суровой. В ее жизни все было в идеальном порядке. Профессиональными успехами тети гордилась вся семья. Сильная женщина, она обладала железной хваткой, контролировала каждую незначительную деталь и соответствовала (она так думала) всем ожиданиям коллег и друзей. Тетя была чрезвычайно адаптирована к миру, и меня это пугало.
Ей было пятьдесят два, когда идеальный мир внезапно рухнул. Однажды утром она не смогла встать с постели. Сначала появилась усталость. Потом наступила депрессия, связанная с отъездом детей из дома. Моя тетя стала жертвой выгорания. Ей потребовалось несколько месяцев, чтобы прийти в себя.
Спустя год после этого случая мы встретились с ней. Она вернулась на работу и нашла свободную минутку, чтобы мне позвонить. Тетя знала, что я преподаю медитацию, и хотела попросить у меня совета. Я был удивлен этим звонком. Меня поразил ее изменившийся голос и неожиданная просьба. Я принял приглашение пообедать. Но что-то меня сильно тревожило.
Она приехала в ресторан раньше меня. Когда я подошел к столику, я с трудом узнал ее. Она изменилась, стала менее жесткой, более искрящейся и оживленной.
Наш обед протянулся… до ужина. Она была полностью вовлечена и открыта. Тетя стала добрее, эмоциональнее. Она плакала, смеялась, и я вместе с ней. В тот день я познакомился с совершенно новой женщиной. Скорее даже с настоящей. С той, которую никто прежде не знал. «Я так часто приспосабливалась, что, пожалуй, и сама не понимала, кем являюсь. Я жила на задворках жизни и никогда не была собой», – призналась она, как только мы сели за стол.
Моя тетя выросла в эпоху, когда женщинам приходилось много и упорно трудиться, чтобы выжить. В тридцать лет она уже создала свое предприятие и развивала его. Параллельно она была образцовой матерью и женой. Она стремилась быть идеальной. Так тетя и создала себя, соответствовавшую ожиданиям других. Строгая женщина создала целый мир, в котором ее все ждали. Но этот мир превратился во всепоглощающего монстра.
Она не создавала себя, а просто выстраивала панцирь. Из-за прочной брони тетя теряла себя. Она опасалась показывать истинную личность, настоящие желания, тревоги, страхи и чувствительность. Она боялась демонстрировать свою человечность. Ей казалось, что без защиты она не справится. Но броня становилась все тяжелее, и ее вес очень утомлял. Ложное Я, выполнявшее защитную роль, наконец одолело и тетю.
У нас у всех есть ложное Я. Этого требует общество. Я на рабочем совещании и я на концерте – два разных человека. В первом случае я адаптируюсь к социальным кодам, во втором – расслабляюсь и увлекаюсь музыкой.
Британский педиатр и психоаналитик Дональд Винникотт разработал концепцию ложного Я. Он описывал ее как внешнюю личность (маску), снабженную двойной функцией. С одной стороны, маска защищает истинное Я, искажает суть человека, когда ему угрожает опасность. С другой – помогает адаптироваться к трудностям окружающего мира. Например, во время совещаний я не буду открыто выражать все свои негативные чувства. Не хочу прослыть хамом с умственными отклонениями. Поэтому я буду играть роль. Подобно актерам античного театра, надену маску. Она подскажет зрителям, какой персонаж сейчас перед ними.
Винникотт утверждает, что проблема заключается не в существовании ложного Я. Трудности возникают из-за взаимосвязи истинной и ложной личности. Когда одна преобладает над другой, вторая размывается, ее состояние становится критическим. Она не исчезает, а уходит в подполье. Отрицание второй личности приводит к негативным последствиям. Человек переживает кризис личности. Отчужденный, он сильно страдает.
