Дар слова - [64]

Он успел вырулить за ворота стоянки, успел просигналить, чтобы они выбегали, а больше не успел ничего: ослепительная буква "ё" лопнула в голове и высыпалась из глаз, он полетел куда-то вниз, мир вздыбился и прихлопнул сверху асфальтом. Сверкнуло и бабахнуло так, что толстая стеклянная дверь вестибюля рассыпалась бисером. Охрана залегла. Анжелка рванулась на улицу, увидела падающие на асфальт звезды, горящий остов машины, развернутый поперек проезда, закричала и побежала к костру, едва не пробежав мимо Сережки. Его выбросило метра на три, куртка горела. Она стала сбивать пламя ладошками; подбежал Игорь, накрыл Серегу дубленкой, потом осторожно, вместе с дубленкой перевернул на спину. Вокруг кричали люди, ревели на стоянке машины. Одной ноги у Сереги не было, другая запуталась в полуоторванной штанине, но он был в полном сознании и смотрел то на Игоря, то на Анжелку ошарашенным правым глазом, а левый, вся левая половина лица была стерта в кровь.

- Я накрылся, - отчетливо сказал он. - Плывите, ребята.

Игорь кивал, дрожащими руками пытаясь разорвать на себе сорочку, чтобы наложить жгут.

- Скидавай и трусы, чего уж, - сказал Серега. - Теперь все можно.

- Ты говори, говори, - бормотал Игорь, пытаясь затянуть жгут - ему подали жгут из автоаптечки - пытаясь наложить жгут на бедра, но Серега захрипел, застонал, Игорь не выдержал и заорал на толпу: - Врача, живо!

- Потерпи, Сереженька, - умоляла Анжелка. - Потерпи, миленький!..

Она лежала на боку, придерживая двумя руками его голову и разбухая через дубленку его кровью: они вдвоем плыли на дубленке по луже крови, все остальное было в тумане.

- Не плачь, - проговорил он. - Мне не больно. Только скажи, чтоб не трогали.

Анжелка кивала, подвывала и целовала его, чувствуя, как тяжелеет окровавленная голова, как тяжело удерживать ее даже двумя руками.

- Скажи, чтоб не трогали...

Его единственный правый глаз закрылся.

- Держись, Сереженька! Сереженька! Миленький!..

- Отпусти, - прохрипел он изменившимся голосом. - Отпусти меня, Анжелка... Плыви...

Потом ему все-таки наложили резиновые жгуты, но он уже ничего не чувствовал.

Послесловие

Хоронили Серегу в Конаково, рядом с матерью и сестренкой. Гроб был роскошный, море цветов - денег приказано было не жалеть. На кладбище Анжелка вложила ему в руку сотовый телефон. Так и похоронили.

Поминали в отцовском доме, вычищенном и выскобленном до неузнаваемости. Бедный Серегин отец, которому Анжелка обещалась быть вместо дочери, сидел вместе со всеми. На кухне хозяйничал столичный повар, вышколенные официанты дышали гостям в затылки, и гости сидели скованно-чинно, пока не помянули как следует. Потом расслабились, заговорили-загоревали наперебой: Игоревы подружки, армейские кореша, сослуживцы. Анжелку никто не знал, но очень жалели за горе и незадачливую любовь... И смотрели прозрачными глазками кумушек, как увивается вокруг лихоборской принцессы Игорь.

А Игорь не увивался - Игорь ухаживал за Анжелкой именно так, как положено ухаживать за невестой погибшего друга. С маленьким "но": он был потрясен уровнем Анжелки не меньше, чем Серегиной гибелью. Теперь казалось, что он почувствовал этот уровень сразу: еще до того, как их доставили в отделение и вся милиция встала на уши, проведав, какая такая Анжелка Арефьева проходит свидетельницей по взрыву. Еще до того, как к отделению подкатил шестисотый мерседес с мамашей. Еще в той жизни, где они разговаривали с Серегой.

Анжелка за эти дни стала прозрачной и твердой, как камень оникс. Единственным, с кем она разговаривала человеческим голосом, был Серегин отец. С остальными, в том числе с Игорем, она говорила безжизненным голосом без эмоций, дрогнувшим только раз, под конец поминок, когда Игорь поведал ей о Блохине Андрее Владимировиче и зловещем ЗАО "Варяг".

- ЗАО "Варяг"... - пробормотала Анжелка и удивленно переспросила: - ЗАО Варяг"?

- ЗАО "Варяг", - подтвердил Игорь. - А что, ты их знаешь?

- ЗАО "Варяг", - задумчиво произнесла Анжелка. - Тридцать процентов...

- Все, - сказала она через минуту. - Мне пора в Москву.

Наскоро распрощавшись с гостями, она обнялась с отцом Сережки и отбыла в Москву на мамином "мерседесе" с мигалкой.

- ЗАО "Варяг", - сказала она по телефону Вере Степановне. - Заводы металлоконструкций. Сережка работал на таком заводе в Печатниках.

- Думаешь, они? - спросила Вера Степановна.

- По этому заводу работал некто Блохин.

- Я узнаю, доча, - пообещала Вера Степановна. - Ты только не убивайся так, Христом Богом молю... Блямба, да что за жизнь такая скотская...

Андрюша всплыл по весне, когда прочищали шлюзы на Яузе.

Через неделю после поминок Анжелка встретилась с Дымшицем и все ему рассказала.

- Ты можешь ее прекратить? - спросила она.

- Это серьезное дело, душа моя, - ответил Дымшиц. - Но, в принципе, у меня все готово... В особенности, если ты поможешь с детальками...

Через месяц после их встречи в "Известиях" прошла серия разоблачительных статей о связях банка "Лихоборы" с преступным миром. Была в статьях и конкретика, и прелюбопытнейшие детальки. Вкладчики банка, заодно и пайщики Лихоборского ЧИФа запаниковали, тысячная толпа осадила правление - покруче, чем в незапамятные времена, когда на месте правления стоял винно-водочный магазин. Веру Степановну под белы рученьки препроводили с Чистого переулка в Лефортово. Впору было говорить о полном разгроме лихоборской империи, если бы не другое "но": Лихоборский торговый дом, записанный на Анжелку, выстоял, а на счетах фонда и банка ко дню ареста не было ни рубля.