Дар Павшего. Восход Черного солнца - [17]

Я вспомнил, как мне в универе один старый профессор рассказывал, что в районе 3-й рабочей в тридцатые годы шел этап первичной реконструкции и последующей застройки. И вот там то и нашли древнее захоронение. Они датировали его эпохой царства Чжурчженей. Но вся фишка была в том, что множество найденных предметов из могил, было классифицировано именно культурой средневекового монгольского периода и ещё такие, что даже видавшие виды профессора репы чесать стали.

Тогда, этому не нашли логического объяснения и всё списали на торговые отношения. Дескать чжурчжэни, как люди разумные и культурные, менялись товарами с монголами и вообще со всем миром. Ага, как же, подумал я тогда — менялись, и об этом нигде нет сведений? И ещё, тогдашние владыки этой части света — Ханы, в благородных позывах, отдавали доспехи, оружие, украшения, боевую конскую сбрую и острейшие наконечники стрел? Между прочим, со слов того самого профессора — эти наконечники оставались острыми спустя восемьсот лет после их обнаружения. Так какими же они были в свою бытность?

— Вот-вот, начинаешь просекать суть исторически сложившихся вещей! Но, вот за делами сиюминутными, к моему глубочайшему сожалению, уследить не можешь. Ай яй яй…

— Каюсь, исправляюсь сиюминутно! — Девушка, можно нам светленького пиваса. Пожалуйста повторите, но обязательно светленького и прохладного. Кстати, мы уже созрели и до повторения ваших чудных колбасок. И картошечки тогда ещё добавьте, гулять так гулять!

Гуляли в этот вечер друзья ещё долго. Были и споры, и догадки, и разоблачение исторических «фактов». Всё это действо продолжалось далеко за полночь. И когда пенный напиток был готов уже выливаться из ушей, Николай сказал, что пора бы и честь знать.

Но, к слову сказать, честь знать и так бы пришлось, так как на следующий день они вместе собирались идти выкупать ту самую редкую японскую монету. Монету, которую Сёма всё-таки заложил, по причине того, что наступил момент, когда вся имеющаяся в наличие денежная масса, попросила «долго жить».

В сей момент Семён, которому стало «море по колено», по старой дружбе предложил в залог свою драгоценную монету администратору бара, в счет их гулянки. К тому времени которая переросла из разряда относительно дешёвых колбасок в непозволительную, но очень вкусную роскошь, такую как разные свеженькие морепродукты и сочненькие стейки. Вспоминать одно удовольствие — прямо мёд на душу…

Восход тайны

…Проснулся Коля рано утром, от того, что было очень холодно снаружи и очень муторно внутри. Вокруг простиралась туманная дымка. И непонятно было, то ли она в глазах, то ли в реальности. К тому же, ужасно хотелось пить и было вообще очень неудобно лежать. Всё тело затекло и представляло из себя сплошной синяк.

— Опять, блин горелый, кровать забыл расправить и даже не разделся. Вот ведь, по-свински то как… Зачем было так нажираться? Никогда в жизни больше не буду пить с Сёмой… Вообще, больше в жизни пить не буду…

Наконец, все же окончательно раскрыв глаза, он обнаружил себя лежащим под каким-то забором в непонятном месте. И вот, что характерно, он лежал действительно в одежде и на матрасе. Судя по запаху, на этом матрасе не один бомж успел переночевать… И хорошо, если только переночевать…

Рядом с ним лежала большая собака, редкой породы — двортерьер. И с первого взгляда, можно было сделать однозначный вывод, что эта собака была очень довольна сложившимся положением вещей. Она лежала с крайне довольной мордой и дышала высунув язык, явно показывая, что ей очень нравится новый сосед по матрасу.

Вглядываясь, чуть далее, можно было обнаружить написанное на соседнем заборе неприличное словосочетание, относящееся к органам внутренних дел и о том, что Цапля-чмо. А по соседству, даже такой секретный факт, что Цой всё-таки жив. Хотя Коля, до сего торжественного момента был уверен, что это должно относиться к Элвису. Но, в таких щекотливых вопросах можно и ошибиться, особенно в нынешнем состоянии.

— Вот ведь пипец, дожил, что называется до ручки — бухаю, бомжую под забором… И сон дурацкий приснился. Ханы какие-то на лодках плывут, коней с собой на пирамиде везут… Японский император с серебряной монетой в баре сидит… Стена, какая-то со схемами… Брррр… Надо вставать и домой уже топать… А то увидит кто знакомый, стыда потом не оберёшься. Вот сплетен, среди местных бабок наверно будет… Колько Интилихент — да под забором валяется.

Николай с трудом привстал и оглядел себя: — Так, что тут у нас. Руки все в земле, видать полз куда-то или выкапывал что-то. Или закапывал. Хорошо, что ногти чудом оказались целыми.

— Собака, ауу — может ты знаешь, как я здесь очутился? Чего хвостом машешь, нет? Ну и хрен с ним… Не такая уж и загадка века. Как ни-будь сам разберусь.

Попытавшись сесть поудобнее, Николай ощутил крайний дискомфорт в правой, как он про себя выразился «полужопице».

— Блин-компот, что это за булыжник у меня в заднем кармане лежит? Наверное, теперь синяк будет. Может это я его ночью и откапывал, чтобы по пьяни с этой собакой воевать? Из-за него все руки и одежда в грязи.

— Так, глянем, что к чему…