Дар Павшего. Восход Черного солнца - [12]

— Ну уж, до этого я глубоко надеюсь, дело не дойдёт. Не бичи вроде, чтобы монеты редкие закладывать в кабак.

— Но-но! Попрошу в этом прекрасном заведении — храме Бахуса, так грубо и прямолинейно не выражаться!

В кабаке, делать такие вещи, как залог оставлять, это не то, что не зазорно, а наоборот даже. Например, исторические факты — о чем свидетельствуют?

— И, о чём же они свидетельствуют? Уж больно не терпится узнать сию историческую тайну.

— Ага! Заинтригован? А, свидетельствуют они вот о чём — о том, что все аристократы, да и просто, по-настоящему культурные люди, так раньше всегда поступали. — Культурные! — Знаешь, например, как столовался сам Есенин?

А вот, есть ещё и такая, моя любимая фраза — «Кто такой, истинный алкоголик по призванию? На это есть очень простой и при этом весьма точный ответ — поэт, писатель, мечтатель, лауреат Нобелевской премии…» А! Хорошо ведь сказано?

— Ага, лауреаты Нобелевско — Шнобелевской премии… И где сейчас находятся, все эти аристократы, лауреаты да представители творческой и не очень, с вашего позволения сказать — интеллигенции?

— Упырь, не порти торжественности сего великого момента. Всегда надо думать только про лучшее, про возвышенное. И не как иначе.

Например, я всегда только так и поступаю. Мысли, они ведь, по-настоящему материальны! Вот откуда. Как ты думаешь, я здесь оказался?

— Да нетрудно было бы догадаться. Вот, например, мой основной вариант развития событий. — Взял ты, старый пень, проснулся в обед. Затем, почесав репу перед зеркалом, не слишком спеша оделся-обулся, да и припёрся прогуляться на набку. С предшествующего перепоя, воздухом морским, целебным подышать. Что, разве звучит неправдоподобно?

— Нееееттт, не угадал! Я между прочим после работы шёл — ночной, да о тебе, о великом человечище только подумал и вот — идёт оно, само на встречу! А морда то кислая, да не весёлая. Дайка, думаю — уважу замечательного человека, своим приглашением в хорошую компанию, в виде самого себя. Вот это и есть — правдоподобно звучит. Так надо было мыслить, а не — «проснулся, припёрся…» Тьфу, на тебя…

— Ах, вот как получается — «Оно идёт»! Ну уж, спасибо за комплимент. Я всегда верил, что ты обо мне хорошего мнения. — сделал неуклюжую попытку изобразить реверанс Коля.

— Как я ранее и говорил — не будь занудой, это тебе не к лицу и не к другим частям тела.

* * *

Порядком отойдя от настырного полуденного зноя, который успел всецело захватить власть на улице, они немного успев потрепаться, наконец то дождались официантку. Которая, вопреки Сёминому опасению, не скрывала в полупустом зале притаившихся супостатов, поглощающих прохладное пиво тоннами. Иных нежелательных личностей, так же не наблюдалось.

В довольно-таки уютном зале, имелась лишь традиционно хорошая и призывающая подольше здесь посидеть музыка. Да, всё та же официантка, в костюме ирландской то ли горничной, то ли традиционной домохозяйки, которая задала свой не менее традиционный вопрос:

— Господа, давненько вас не видела. Будете начинать как обычно?

— Нет лапа. Сегодня у нас почти, что праздник. Можно начать и необычно — пожалуй сегодня с вашего фирменного — тёмного начнём. Клин клином, так сказать вышибем. Из моей тёмной души — темноту, тёмным пивом прогоним! — довольный собственным каламбуром, загоготал Сёма.

Затем, развалившись на мягком диване и почитав для вида давно заученное меню, было как бы с ленцой объявлено: — И колбасок с картошечкой… Да греночек с чесночком… Да рыбки солёненькой, красненькой… Да…, да, пожалуй, пока, что и всё… пока!

Полюбовавшись в очередной раз на колоритную атмосферу бара, все стены которого были расписаны различными тематическими картинами на рок-н-рольную тематику и где повсюду висят виниловые пластинки да портреты знаменитых рок-музыкантов с их оригинальной концертной атрибутикой, вроде литавров и барабанных палочек. Со слов персонала, всё было оригинальным. В общем, всё это располагало к одному — было торжественно объявлено о начале застолья.

— Ляпота! Аж даже материться хочется! Но не буду — я же, всё-таки культурный человек. Хотя, некоторые сомневаются.

Традиционно подняв палец вверх, сказал Семён. Попеременно с произносимыми словами, употребив первую кружку буквально в три глотка.

— Вэри, как говорится, гуд. Теперь, когда мысли немного прояснились, хочу немного о культуре погуторить. Ты вот, как культурный человек, как к такой херне относишься?

— К какой такой? — допив свою порцию, возмутился Николай — Я к херне не отношусь! Не оскорблять, прошу. В богоугодном заведении, особенно!

— Не говори наперёд. На, вот лучше полюбуйся.

Сёма из своей необъёмной сумки выудил довольно-таки приличный, новенький ноутбук и набрав бесконечный пароль — и как это он ни разу не ошибся, его набирая? — показал какую-то статью.

— Прошу ознакомиться, но наперёд довожу основную мысль, кратко: — «Комитет по архитектуре и градостроительству города Владивостока, на основании многочисленных заявлений граждан, утвердил реконструкцию всей прилегающей территории в так называемом районе «3-й Рабочей».

Там теперь, надо полагать, всё перекопают и похерят то, что должно быть нетронутым! И самое главное, с чего бы такая внезапная прыть? Там ведь, начиная с 30-х годов лопата в землю опускалась только для того, чтобы цветы да деревья посадить. Не считая того факта, что в самих тридцатых там от былого рельефа камня на камне не осталось. Реконструкция тогда была глобальнейшая. Жалко, что с документами напряженка. Большую половину, почему-то до сих пор не рассекретили. Всё, якобы из-за стратегически важного тоннеля.