Дар или проклятье - [85]

— Конечно. — Он отходит, едва взглянув на Марианну. — Я буду наверху.

Мы обе ждем, когда закроется дверь, ведущая в жилую часть дома. Марианна смотрит на меня поверх очков, и я чувствую себя нерадивой школьницей, не выполнившей домашнее задание. Сейчас ей наверняка стало совершенно очевидно, что между ее сыном и мной что-то есть. Она была так добра ко мне, но теперь, наверное, возненавидит.

— Простите, — говорю я.

Марианна снимает очки, кладет их на прилавок и, сощурившись, смотрит на меня:

— За что?

— Вам наверняка неприятно, что ваш сын попал в такую переделку.

— Ну конечно, это все несколько осложняет, но мы не можем выбирать, кого полюбим.

— Ох… ну он… это же… он не… — бормочу я.

— Может, он и не сказал ни слова, но я знаю моего сына. Я видела, как он на вас смотрит.

— Как? — Я ненавижу себя за то, что не могу не задать ей этого вопроса.

— Он готов убить за вас.

Я думаю о пистолете в голенище сапога Финна. О том, как он говорил, что готов на все, чтобы защитить от опасности мать и сестру. Тогда меня это заинтриговало, потому что не вязалось с обликом робкого сына книготорговца. Но сейчас это пугает меня. Закон менее суров к мужчинам, но за тяжкие преступления, вроде восстания против Братьев или убийства, полагается плавучая тюрьма.

— Я могу сама о себе позаботиться, и о своих сестрах тоже. Знаю, я совершила ошибку, но мои сестры важнее для меня всего на свете. Я все ради них сделаю.

— А вы яркая женщина, Кейт, — улыбается мне Марианна. — Такая сильная, и знающая, и…

— Знающая? — Я смеюсь, но в моем смехе нет ни капли веселья. — Вряд ли. Все оказалось совсем не так, как я думала. Я так зла на Маму… я понимаю, это ужасно, потому что она умерла и не может себя защитить, но у нее было от меня слишком много этих чертовых тайн! — Я с силой опускаю кулак на прилавок, и предплечье отзывается болью. — Она просит меня позаботиться о сестрах, а потом по рукам и ногам вяжет меня своими секретами!

Марианна перехватывает мой кулак прежде, чем я успеваю еще раз стукнуть им по прилавку.

— Анна была моей подругой, но она поручила вам очень серьезное дело. Слишком серьезное. Держать все это в тайне от Отца, от сестер… ото всех… такого никто не выдержит.

— Нет. Я справлюсь.

Я отхожу в сторону и смотрю в окно, на соседей, спешащих по своим делам. Им нет никакого дела до моих страданий.

— Но вы не должны справляться в одиночку, — мягко говорит Марианна. — Сильный человек силен еще и потому, что может попросить о помощи и поделиться своими бедами, а не прятать их ото всех.

Я глубоко вдыхаю и чувствую запах чернил, пергамента и пыли. Я делаю выдох. Она права. Я не знаю, как мне быть. И я не хочу быть пешкой в руках Сестер. Поэтому я и пришла сюда.

— Вы поможете мне? — тихо спрашиваю я. — Пожалуйста.

Марианна снова улыбается.

— Вы любите моего сына, Кейт? Вы хотите за него выйти?

Я киваю.

— Тогда давайте посмотрим, что можно сделать.

Она хлопает по соседней табуретке, приглашая меня присесть.

— Маура хочет вступить в Сестричество. Елена говорит, что Сестры могут причинить ей вред, чтоб только заполучить меня. Если мне придется отдать свою свободу за ее, я так и поступлю. А что еще делать? Они обещают оберегать Мауру и Тэсс, если я буду их слушаться.

Марианна хмурится.

— Откуда вы знаете, что они сдержат слово? Они могут нарушить его, стоит вам в чем-то им отказать. Неповиновение в Сестричестве карается так же строго, как у Братьев, Кейт. Почему, вы думаете, они позволили Братьям схватить Зару?

У меня перехватывает дыхание:

— Они могли спасти ее?

Лицо Марианны искажается, как от боли.

— Да. Но она довольно откровенно критиковала Сестричество. Она была не согласна с некоторыми их методами и очень ясно заявляла об этом. Поэтому-то она и уехала из монастыря и стала работать гувернанткой. Это дало ей толику свободы и возможность быть подле Анны. Не думаю, что Сестрам понравилось, когда две самых сильных ведьмы отказались продолжать играть в их игры.

— Я ценю и уважаю то, что пытаются сделать Сестры, но я не хочу стать орудием в их руках. — Я мотаю головой и прижимаю к груди отбитую руку. — И не хочу такой судьбы для своих сестер.

— А вы на самом деле хотите выйти за Финна? Не только для защиты от Сестер?

Я без колебаний встречаю ее взгляд:

— Никогда не была ни в чем так уверена.

Марианна кивает и трет переносицу, словно стараясь прогнать головную боль:

— В таком случае не попросите ли вы его спуститься? У меня есть одна идея, но, боюсь, нам обеим придется попотеть, чтобы добиться его согласия.

Я поднимаюсь по лестнице, заглядываю в жилую часть дома и вижу тесноватую, но уютную гостиную. В камине горит нежаркое пламя, на краю стола стоит стеклянная банка с хризантемами, у стула — корзинка со штопкой, и повсюду, куда ни посмотри, — книги, книги, книги. Доносящийся из кухни сильный запах жареной говядины заставляет мой живот возмущенно заурчать.

Финн сидит на диване. В его руках книга, но он смотрит не в нее, а в пол. Стоит мне войти, он вскакивает.

— Можно посмотреть, что ты читаешь? — спрашиваю я.

Он протягивает мне книгу; это коллекция очерков.

Колдовская сила бурлит во мне, щекочет мои нервы.