Дар Грани - [29]

– Что значит где? Я же обещал тебе, что разрешу посмотреть, как я ем, – фыркнул он, расстегивая кожаную куртку. Я поспешила последовать его примеру и скинула свой потрепанный полушубок. – Ой, прихорошилась? Для меня, что ль? – Изогнув бровь, он пристально осмотрел мои волосы.

– Мечтай, – рыкнула я в ответ. – Прежняя краска совсем выцвела, не понимаю, почему это происходит так быстро.

– Потому, – серьезно сказал он, – что любое вторжение твой организм расценивает как покушение на твое здоровье и стремительно восстанавливает повреждения.

– От краски?

– Да, в том числе. То, чем ты красишь волосы, – это вредные вещества, как ни старайся – организм будет их отторгать. То же самое произойдет, если ты примешь яд. Конечно, есть и такие яды, с которыми даже демоническая сущность не справится. А так… Самое страшное, что тебе грозит, – это легкое недомогание. Ну или диарея, – хмыкнул он. – Идем, – позвал он, уводя меня за собой вглубь дома.

Мы шли недолго. Скоро Лео распахнул очередную дверь, которая, как оказалось, вела в просторную столовую, и, водрузив сверток на крепкий дубовый стол, сел на первый попавшийся стул (всего стульев было двенадцать).

– Присаживайся, – как бы невзначай буркнул он, разворачивая сверток.

– Ты живешь тут один?

– Да. А что, есть предложения? – поинтересовался он, раскладывая вокруг себя принесенную еду.

– Нет, просто дом такой большой… – Я решила игнорировать его колкости до тех пор, пока это возможно.

– Мне неуютно в маленьких комнатах и домах.

– Ты болен? – Я слышала от Элфи, что есть люди, которые страшатся замкнутых пространств, может, и у Лео какая-то разновидность этой болезни?

– Нет, милая, – сказал он, улыбнувшись мне такой голодной улыбкой, что я десять раз пожалела о своем вопросе. – Я не люблю быть скованным стенами, понимаешь?

– Угу, – решив прекратить этот разговор, буркнула я. Сейчас и впрямь говорить расхотелось, куда интереснее было посмотреть на то, что такое он собрался есть…

В рационе Лео преобладало мясо, а еще было совсем немного овощей. Фруктов не было вовсе, впрочем, он же говорил, что их ненавидит. Разложив вокруг себя принесенную еду, он начал есть и даже не подумал о том, чтобы предложить мне. Я и впрямь смотрела на него во все глаза, но не потому, что мне нравилось за ним наблюдать. Погруженная в собственные переживания, я совершенно забыла позавтракать. И сейчас мой желудок призывно не то что урчал, он выл!

– Нет, – неожиданно фыркнул он, откладывая столовые приборы. – Я так точно подавлюсь! – и зло посмотрел на меня. – Знаешь, слушать заунывные трели твоего желудка – это удовольствие не для слабонервных. Так что, – он глубоко вздохнул и вежливо улыбнулся, – не желаешь ли позавтракать вместе со мной?

– Да, – коротко и ясно ответила я.

– Никакого женского очарования. Пококетничать не могла, что ли?

– Нет. Я хочу есть, – сказала я, посмотрев ему прямо в глаза. – Чего тут кокетничать?

– Всемилостивая Кайра, кто учил тебя манерам?

– А тебя? Мог бы сразу предложить!

Он ничего не ответил, лишь зашипел, когда пододвигал мне самую маленькую тарелочку из всех, что были на столе.

«Жмот», – подумала я, но отказываться не стала. А вместо этого сказала:

– Благодарю вас, – и улыбнулась так обворожительно, как могла.

– Ну и оскалилась, – хмыкнул он, выделяя мне при этом еще одну небольшую порцию.

Мы ели в полной тишине, и лишь моя вилка изредка издавала неприятный звон, когда я чересчур сильно прикладывалась ею к тарелке. Хотя Элфи и занимался нашим воспитанием весьма строго, но когда речь шла о голоде, я совершенно переставала собой владеть. Манеры, изящно взмахнув ручкой, уходили куда-то далеко, а на их место приходили голые инстинкты. Порой я думала, что попробуй у меня кто-нибудь забрать тарелку – и я непременно вцеплюсь в руку обидчика зубами, как голодная собака.

– Поела? – скорее констатируя факт, нежели спрашивая, сказал он, наблюдая, как я с тоской взираю на две пустые тарелочки. – Если решишь завтракать у меня, предупреждай заранее, и я обо всем позабочусь. Ладно, – вздохнул он, – Твои манеры, этикет, танцы-шманцы – это не то, чему я буду тебя учить, но все же призываю: веди себя достойно, если ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю, – буркнула я, как-то по-детски насупившись.

Лео ничего не ответил, лишь скептически вздернул бровь, оглядывая меня с головы до ног.

– Допустим, – коротко сказал он, а я отчаянно боролась с тем, чтобы не «посереть» от досады.

Я стояла в самом центре спортивного зала. Сегодня Лео заставил меня облачиться в темные брюки из хорошо тянущейся ткани, белую облегающую кофточку без рукавов, которую он велел называть майкой, и легкие тапочки на тонкой подошве. Сам же мучитель вырядился в просторные темные штаны и такую же майку, правда темную, а волосы забрал в пучок.

– Наша задача номер один, – сказал он, и его слова эхом отразились от стен зала, – сделать так, чтобы ты наконец-то поняла, кем являешься.

– Я знаю, кто я, – сказала я и тут же была прервана взмахом его руки.

– Когда мне понадобится услышать от тебя ответ, будь уверена: ты узнаешь об этом первой, – очень жестко перебил он меня. – Ты думаешь, что ты – Мара, человек, внутри которого живет непонятный уродец, периодически вырывающийся наружу. И ты совершенно не понимаешь, что ты и есть этот самый «уродец».