Дар демона - [72]

Закат расцветил болотце небесными огнями, золотом и багрянцем – императорскими цветами, цветами одежд Солнечного. Божественная красота казалась невероятно близкой, однако Ресан, протянув к отражению руку, коснулся лишь холодной воды.

– Ты там молиться собрался? – донесся с поляны недовольный голос Венда, и юноша с запозданием вспомнил, для чего его послали.

– Есть здесь следы? – Венд подошел ближе, оглядывая берег, почти полностью свободный от привычных камышовых зарослей.

– Я ничего не увидел. – Ресан почти закончил обходить болотце, когда картина заката заворожила его.

– Не увидел, значит… – Венд нахмурился, но больше ничего не сказал, только кивнул в сторону полянки – небольшого сухого пригорка, где стояли их расседланные кони и варился в котелке ужин. После катастрофических по результатам попыток Ресана создать нечто съедобное Венд к приготовлению пищи его больше не допускал, доверив сбор хвороста и присмотр за лошадьми.

Закат уже погас, но западная полуокружность неба еще отличалась по цвету от востока, где начали высыпать бледные северные звезды.

– Думаешь, здесь трясинников нет? – стараясь не выдать страха, спросил Ресан.

– Не важно, что я думаю, – без особого энтузиазма отозвался воин. – Есть или нет, к утру узнаем. Если сумеешь, попробуй заснуть, но оружие держи наготове.

– А ты? – Юноша в который раз оглядел поляну и окружающие ее болота, укрытые сумраком.

– А я так, – хмыкнул Венд.

Ресан был уверен, что не заснет, но стоило прикрыть веки, как перед глазами проявились образы.

…Маленький островок находился едва в ста шагах от берега, и деревенская малышня издавна облюбовала его для своих игр. Но сегодня все казалось немного иначе, немного не так. Однако Ресан, устроившийся на согретой за день скале, никак не мог понять, в чем заключалось отличие. Как обычно, визг, смех и крики смешивались в воздухе, как обычно, недовольные крабы спешили спрятаться от неугомонной детворы за камнями, и, как обычно, кто-то возмущенно вопил, ужаленный медузой.

Ресан встряхнулся, потом вскочил на ноги, осознав наконец эту не дающую покоя странность: большинство детей не плескалось в воде у берега, они играли под водой. Именно под: бегали по песчаному дну, не обращая внимания на волны, накрывающие их с головой, не отплевывались горько-соленой водой внутреннего моря, не замечали напора волн, не нуждались в воздухе.

Почти под самой скалой на дне сидели две девочки, наряжающие самодельных деревянных кукол в роскошные платья из водорослей, не замечая, что расстояние от их голов до поверхности моря – два человеческих роста. Вокруг лиц детей роскошным нимбом колыхались их длинные волосы.

Вот рядом с ними по дну пробежал мальчишка, выхватил игрушку у одной из девочек, та вскочила и кинулась следом, изо рта ее столбом пузырей вырвался возмущенный вопль.

Ресан завороженно сделал шаг вперед, к месту, где скала обрывалась прямо в море. Неужели люди научились дышать в воде, а он – последний, кто узнает об этом? Должно быть, это совсем просто, если это освоили даже несмышленые дети. Один шаг – и у него тоже получится!

Плеск волн стал громче, заглушая крики и смех, пока они не пропали вовсе. Плеск воды, шелест, забавные булькающие звуки, словно кто-то пытался научить рыб говорить по-человечески.

Ресан засмеялся, потом зажмурился и прыгнул вперед, в лазурную теплую воду, где так легко дышать и ходить по дну…

А когда открыл глаза, то увидел лишь белесое ночное небо и на фоне его склонившуюся к нему жуткую чешуйчатую морду, оскалившую зубы.

Вскрикнув, Ресан откатился в сторону. Где его «жала», его кинжал? Что угодно, только бы удержать чудовище на расстоянии!

– Человек… – Выговор туурша звучал почти чисто, но нечто в звуках голоса отдавало болотным бульканьем. И запах – затхлой воды, тины, ржавеющего железа. Этот запах окутал всю поляну. – Успокойся, человек.

Ресан вскочил на ноги, продолжая отступать от чудовища, судорожно оглядываясь. Венд! Где Венд? Он ведь должен был сторожить их!

Ни самого воина, ни следов борьбы…

– Мы хотим говорить с тобой, человек, – терпеливо проговорил туурш. – Ты понимаешь мою речь?

Ресан замер. Говорить… Да, это существо, эта тварь пыталась ему что-то сказать. Что? Зачем? Но раз тварь разумна…

– Где второй человек? Мой спутник? – потребовал Ресан, безуспешно шаря по одежде. Куда же делось его оружие?

– Второй спит. – Туурш махнул когтистой лапой, указывая ему за спину, и Ресан, оглянувшись, действительно увидел Венда, привалившегося боком к каменистому пригорку.

Голова воина свесилась вниз, грудь поднималась в такт дыханию. Жив. Но ведь Ресан уже смотрел в ту сторону и не видел ничего, кроме травы да камней…

– Мы хотим говорить, – повторил туурш. – Ты готов говорить с нами, человек?

– Что вам нужно?

Ресан прекратил попытки найти оружие. Вдруг действительно туурш желает только говорить… Трясинник вытянул вперед голову, жуткую помесь человеческого лица и рыла ящера.

– Ты несешь вещь Мастера, – сказал он.

Голос звучал невыразительно, но в круглых желтых глазах жила тоска. Тоска нечеловеческая, тоска дикого зверя, запертого в клетку.

– Что за вещь? – Ресан готов был все отдать чудовищу, лишь бы оно, это чудовище, исчезло.