«Дао Дэ Цзин». Комментарий Патриарха чань-буддизма Ханьшань Дэцина - [49]

Глава 71

«Тот, кто знает незнание, является высшим.

Тот, кто считает незнание знанием, является больным.

Тот, кто болезнь рассматривает как болезнь, не является больным.

Святой не болен (не имеет изъянов). Он не болен, поскольку болезнь рассматривает как болезнь».

Здесь продолжается объяснение фразы предыдущей главы: «Поскольку у меня нет знаний, поэтому меня не знают». Боясь, что люди неправильно поймут незнание, Лао-Цзы снова разъясняет понятие незнания. Знание мирского человека — это знание, разделяющее внешние враждебные объекты. У него есть то, что он знает. Знание святого человека — это знание, стоящее в стороне от внешних объектов и двойственного противопоставления. Это знание независимое, созерцающее сущность. У него нет того, что он знает. Поэтому незнание святого человека — не есть неразличающее незнание (небытие, уничтожение). У него нет того, что знают простые люди мира. И его незнание — это то, что не знают простые люди. То, что не знают простые люди мира, это то, что знает только святой человек. Если человек сможет узнать понятие незнания, то он становится высшим. Поэтому и говорится: «Тот, кто знает незнание, является высшим».

Если человек субъективно размышляет, ведомый иллюзорными взглядами, то изначальное незнание он насильно считает знанием. Либо он ошибочно принимает незнание как небытие и уничтожение, подобное неодушевленным деревьям и камням. Эти два случая не являются истинным знанием, а как раз подходят к случаю болезни познания. Поэтому говорится: «Тот, кто считает незнание знанием, является больным». Если мы познаем, что эти два случая являются болезнью познания, то у нас мгновенно исчезнут взгляды и воззрения. Тогда мы сможем создать состояние незнания, которое не имеет болезни (недостатка) насильного и иллюзорного познания. Поэтому и говорится: «Тот, кто болезнь рассматривает как болезнь, не является больным». У святого человека нет иллюзорного и насильного знания, поэтому это называется незнанием. Но это незнание не есть абсолютное уничтожение и небытие. Поэтому и говорится: «Святой не болен (не имеет изъянов)». У этого гунфу (мастерства) нет другой сокровенности, кроме как отказа от болезни иллюзорного и насильственного знания (познания). Поэтому состояние, когда святой не попадает в болезнь знания, называется незнанием. Это незнание является истинным знанием. Если подобным образом истинно познавать, то, познавая весь день, не будет того, чтобы мы знали. Это в действительности есть просветлённое знание себя самого святым человеком. И разве легко познать это простому человеку? Поэтому в предыдущей главе и говорится: «Мои слова легко узнать и легко практиковать. Но люди не могут их познать и практиковать».

В древности говорили: «Знание — это ворота всего сокровенного и чудного. Знание — это ворота всех бедствий». Но вхождение в состояние незнания святого может быть осуществлено только с помощью знания. Если мы постигнем незнание, то иллюзорное знание само по себе исчезнет. Это есть то, что называется «знание — это ворота всего сокровенного и чудного». Если же привязываться к знанию, стремясь к обретению незнания, то мы, наоборот, увеличим себе препятствия от знания. И это уже будет «дверью всех бедствий». Это и есть случай болезни познания.

«Тот, кто знает незнание, является высшим». Здесь знание является важным средством вхождения в Дао. Чань-буддийский мастер Юнцзя говорил: «То, что называется знанием (познанием) — это знание и только». Это высказывание очень простое, но трудно постижимое. Ученик в своей повседневной практике должен начинать с него (с познания), чтобы войти в Дао.

Глава 72

«Когда люди не боятся угрожающего, наступает великая угроза (бедствие).

Не ограничивать своё жилище, не довольствоваться своей жизнью.

Поскольку не довольствуется, поэтому не отбрасывается.

Поэтому святой знает себя, но не показывает себя.

Любит себя, но не ставит себя выше других.

Он прибегает к первому и отвергает второе».

Эта глава учит о том, что человек должен оставить своё тело (форму) и желания. Это есть гунфу (искусство) вхождения в Дао, чтобы создать состояние незнания святого. То, чего боятся, называют угрожающим. Например, угрожающий холод, угрожающая жара. Но только большое наказание от государства и истребление, идущее от Неба и Земли (природы), называются великой угрозой. Это метафора для образного обозначения вреда, наносимого жизни и Сущности (Самоприроде).

Мирские люди считают, что нет необходимости воздерживаться от небольшого зла. Поэтому не знают страха, в результате чего это приводит к смерти. Это и есть случай «Когда люди не боятся угрожающего, наступает великое бедствие». Люди только знают, как потакать своим желаниям и заботятся о питании своей жизни. Но они не знают, что питание жизни вредит жизни и поэтому его нужно бояться. Если страстно привязан к вину и женщинам, обязательно умрёшь из-за вина и женщин. Если страстно привязан к выгоде, то неизбежно умрёшь из-за выгоды. Если страстно привязан к еде, то неизбежно умрёшь из-за еды. Если есть привязанность и нет страха, то это неизбежно приведёт к гибели жизни и травмированию Сущности. Это как раз случай, когда не боятся угрожающего, из-за чего наступает великая угроза. Однако люди знают только привязанность, но не ведают при этом страха. Они только знают тело, которое можно любить и жизнь, которую можно ценить. Они удовлетворены этим. Но они не знают, что есть то, что намного превосходит их. И это Сущность (Самоприрода). Наша Сущность огромна и представляет собой одну суть с космосом. И это наш настоящий дом, наше жилище. Если рассматривать тело с позиции Сущности (Самоприроды), то оно подобно капле в море или пылинке в космосе. Оно становится настолько незначительным, что им не стоит даже дорожить. Люди не понимают этого и считают тело своим жилищем. Они полностью удовлетворены им, ценят и любят его. Это крайняя степень узости и примитивизма взглядов. Поэтому Лао-Цзы предупреждает: «Не ограничивайте своё жилище». Ограниченное жилище — это полное удовлетворение этим телом и этой жизнью. Поэтому он снова предупреждает: «Не довольствуйтесь этой жизнью». Если знать о том, что это тело и жизнь недостаточны для того, чтобы их ценить, то даже если внешние объекты из-за своих страстей захотят погубить меня, они не смогут этого сделать, поскольку у меня нет места для смерти. Поэтому и говорится: «Поскольку не довольствуется, поэтому не отбрасывается». Поэтому святой человек сам знает о ценности Сущности и не думает о питании жизни. Он любит себя и оставляет тело. Он не ценит тело. Это то, что знает только святой человек. Простые люди не знают об этом. Поэтому сущностная мистика Дао в том, чтобы отказаться от знания толпы и взять то, что толпа не знает. Отсюда понятно, что все знания людей этого мира — это болезнь. Святой человек относится к ним как к болезни и не принимает, поэтому и не болеет. Следующие три главы развивают положения этой главы.