Данте. Его жизнь и литературная деятельность - [14]

Кроме этого нравственно-религиозного значения, «Божественная Комедия» имеет еще и значение политическое. Темный лес, в котором поэт заблудился, означает также анархическое состояние мира и конкретно Италии. Избрание поэтом в руководители Вергилия тоже не лишено аллегорического подтекста. В Средние века существовало нечто вроде культа Вергилия. В народных преданиях Вергилия изображали в качестве кудесника, волхва и величайшего в мире мудреца. Но и отцы церкви, например св. Августин, считали его в то время лучшим и наидостойнейшим из всех поэтов и смотрели на него как на провозвестника пришествия Христа, основываясь на предсказании в одной из его эклог, именно в четвертой, рождения Спасителя-Младенца, с появлением которого на свет кончится железный век и во всей вселенной начнется век золотой, причем описание этого золотого века имеет большое сходство с пророчеством Исайи. Главным же образом Вергилий олицетворяет собой у Данте разум, высшую способность разумения, которой человек может достигнуть без божественного откровения. А так как автор «Энеиды» не только национальный поэт Рима, национальный историк древней Италии, но и певец римской истории, певец, наиболее прославивший римское государство, то он является в «Божественной Комедии» символом идеи гибеллинов, – идеи римской универсальной монархии и пророчит Италии политического мессию, который прогонит обратно в Ад волчицу, то есть уничтожит причину всякой несправедливости на земле. Поверье о грядущем избавителе и освободителе было тогда народным поверьем и нашло выражение, например, в «Сказании о возвращающемся императоре». Общий психологический мотив здесь тот, что ничто великое, знаменательное, раз проявившееся в жизни, не исчезает бесследно, но только на время скрывает свои силы, чтобы проявить их снова в минуты крайней опасности.

Изображая в «Божественной Комедии» судьбы человечества, Данте дает нам одновременно и историю своей личной внутренней жизни, – величавое, потрясающее дополнение той автобиографии, начало которой мы видели в «Vita Nuova». Он – герой своей поэмы; он сам падает, отчаивается, борется и воскресает. После смерти Беатриче поэт наш очутился в лесу юношеских заблуждений, но мало-помалу выбрался оттуда путем изучения философии и нашел наконец успокоение и надежду вечного спасения в вере и богословии.

Из сказанного видно, что в «Божественной Комедии» соединены самые разнообразные мотивы: нравственного совершенствования человека вообще, итальянского народа в данную эпоху и лично Данте, а также политической реформы и, наконец, апофеоза Беатриче как женщины и как олицетворения религии. В громадных рамках дантовской поэмы умещаются все элементы тогдашней культуры: наука, религия, политика, история его народа – и личная его внутренняя и внешняя судьба. Вместе с тем «Божественная Комедия» – изумительнейшая научная энциклопедия Средних веков, и в те времена именно эта величайшая ученость поэта считалась его высшей заслугой и ценилась куда больше поэтических достоинств его поэмы. Летописец Джованни Виллани называет «Божественную Комедию» трактатом и восхищается поставленными там великими и утонченными нравственными, физическими, астрономическими, философскими и богословскими вопросами. Нечего и говорить, что у нас на это совершенно иной взгляд: мы хорошо понимаем, что самая великая, возвышенная отвлеченная мысль, самая глубочайшая ученость не создают еще поэта, а Данте был в полном смысле слова поэт гениальный. Как таковой он избрал для своей поэмы народный, жизненный сюжет, воспламенивший его воображение. Видения загробного мира служили лишь покровом, внешней оболочкой для его поэзии; но дело в том, что сам он верил в этот мир и воспроизводя его, до того сжился с ним, так все почувствовал, что вызывает и в читателе те же сильные ощущения, которые он испытывал, создавая свою поэму. Данте был пламенной и страстной, истинно поэтической душой, и потому на его произведении не могли не отразиться внутренние глубочайшие его интересы: его религиозность, научный энтузиазм, политическая партийная ненависть, сладкие воспоминания о родном городе, о дружбе, наконец, самое нежное из его чувств, – любовь к Беатриче, – временно поутихшее, но никогда не иссякавшее вполне в его душе и здесь снова расцветшее и увенчавшееся апофеозом возлюбленной.

Представления древнего мира о будущей жизни были, как известно, неопределенны, туманны; царство теней едва намечено им. Древние слишком любили земную жизнь, чтобы много заниматься будущей и думать о ней. Но в христианском мировоззрении преобладающая мысль – именно мысль о будущей жизни, и потому естественно, что в Средние века в народных легендах, живописуя муки Ада и Чистилища и блаженство Рая и описывая расположение этих местностей, стараются пользоваться более реальными красками. Но как все это грубо намалевано и далеко от художественных изображений Данте! Бледными и плохо выраженными представлениями легендарной традиции о загробном мире овладела фантазия необычайно сильная и смелая и начертала с удивительной наглядностью и ясностью все три сверхчувственных царства. С особенной рельефностью изображены у Данте Ад и Чистилище: архитектура их так определенна и точна, что хочется взять и нарисовать план дантовских загробных царств, что, вообще говоря, часто и делали.