Даниил Галицкий. Первый русский король - [32]

Вообще Бату не всегда понимал своего наставника сразу, хотя безусловно доверял его опыту. После Торжка до большого богатого Новгорода оставалось совсем немного, еще один бросок, и они осадят и этот город. Но Субедей… вдруг остановил наступление! Никто не понял почему. Распутица? Нет, зима стояла морозная, болота еще не начали оттаивать и не скоро начнут. Корма лошадям не хватало? Но в Новгороде есть запасы, стоит только взять его, и урусы выложат не сено, овес!

Не понимал наставника и Бату. Чуть позже Субедей объяснял хану:

– Дойти до Новгорода и осадить его нетрудно, даже разрушить можно. Только к чему? Пусть пока стоит и богатеет.

– И силу набирает?

– Эта сила нам не помеха, а оградой будет хорошей. Возьмешь Новгород, что с ним делать станешь? Держать его трудно, надо оставлять два тумена, не меньше, если меньше, то перебьют. Эти два тумена и проедят все, что соберут с разоренного города. И врага будешь на севере иметь все время, который со своими соседями против тебя сговорится и оставленные тумены перебьет.

Бату уже понял хитрый замысел Субедея, хмыкнул:

– Договориться с ними можно?

– Да, хан. В Новгороде молодой, но сильный коназ Александер. Его отца в Володимере посадишь, а сына в Новгороде, и будут они с тобой дружить и тебя охранять. А сами земли их нам зачем? Мокро, холодно, степи нет. Только как защита от запада нужны.

– Кто его отец?

– Князь Ярослав, он после гибели брата самым старшим остался, без нас Великим князем не стал бы, потому верным тебе будет.

Бату засомневался в верности того, кто против своих же выступать может.

– Да, урусы меж собой бьются хуже, чем с врагами, но это тебе выгодно, воспользуйся, чтобы нужных тебе князей над городами ставить и чтоб понимали твою власть, если против что-то сделают или скажут– погибнут.

– Дань собирать с них?

– Дань? Нет, о дани пока говорить рано. Чтобы дань собирать, нужно в каждом городе своих людей иметь, не то урусы попросту разбегутся по лесам, лови их потом. Нет, пусть пока князья богатые дары шлют и наши тумены кормят. Дань после…

«Что бы я делал без твоих мудрых советов», – со вздохом покосился на Субедея Бату. Старел Свирепый Пес Чингисхана, недолго ему уже осталось, все труднее даже с чьей-то помощью в седло садиться, не то что птицей взлетать, как раньше. Чаще и чаще Субедея возили в кибитке, медленно, бережно, чтобы не растрясти.

В Галич приходили слухи о дальнем нашествии, но повторилось то, что было когда-то во Владимире, тогда Великий князь Юрий Всеволодович даже порадовался, что неведомая рать ослабит половцев и южных князей. Теперь так же сначала отмахнулись на юге. Рязань была далека от Галича!

Батыевы войска направились на север, впереди у них лежали богатые новгородские земли, потому южные князья пока могли не беспокоиться. Но неожиданно татары повернули, не дойдя до Новгорода совсем немного. Что их заставило так поступить и куда пойдут теперь? К ужасу галицких князей, направились к Чернигову.

Первым серьезно забеспокоился Котян со своими сородичами, они поторопились покинуть русские земли, видно, хорошо помнили предыдущую встречу с татарами.

Но по пути татары еще надолго задержались у другого города – Торжка. И крепостица так себе, и биться вроде некому, но город стоял на смерть, отражая накатывавшие, как волны на берег, атаки татар. Держался до тех пор, пока некому стало эти атаки отбивать. Погиб Торжок, полностью погиб.

Таких упорных городов Батыеву войску встретилось на Руси немало.

Уж где не ожидали настоящего сопротивления, так это в маленьком городишке, попавшемся по пути. И назывался он как-то странно: Козельск.

Крепость точно вынырнула из леса на берегу речки Жиздры. Пройти бы мимо, но вот решили взять и отступить уже не смогли. Козельск не просто защищался, он не давал покоя. Субедей вспомнил, что один из тех, кто когда-то убил послов четырнадцать лет назад, был князем и Козельским тоже, это добавило злости. И все равно его бы оставили в покое, но после того, как две недели атак не привели к успеху, Бату уперся и заявил, что не уйдет, пока не возьмет этот город!

Вокруг не было места, чтобы нормально расположиться и поставить стенобитные машины. Да и самих машин тоже не было, их пришлось тащить по весеннему бездорожью. Решились на это не сразу, сначала накатывали раз за разом на крепостные стены и откатывали обратно. Стоило начать наступать, как из леса (и как только удавалось прятаться и вообще скакать по этой непролазной грязи?) вылетала конница русов и нападала в тыл татарским отрядам. Приходилось разворачиваться, отбивать атаку и снова идти к стенам. Это страшно злило, не позволяя напасть нормально.

Батый приказал держать отдельный отряд для отражения атак этих конников. Но и жители города тоже принялись совершать бесконечные вылазки. Потери становились пугающими, сотники докладывали о многих убитых, хан потребовал посчитать в общем (вышло четыре тысячи!) и разозлился окончательно:

– Взять этот злой город и уничтожить всех его жителей!

По стенам начали бить притащенные по реке пороки, во все стороны полетели обломки. Но даже пробив стены и войдя в город, татары продолжали нести страшные потери. В ответ на гибель своих потерянных воинов, среди которых оказались три царевича, войско Батыя утопило маленький городок в крови. По велению хана не оставили ни одного живого.