Дангу - [30]
Дангу понимающе кивнул:
— Кангми!
— «Начало аза бытность в Адаме, Земля есть в части отрока зрети…» — продолжал читать Григорий. Он сам был возбужден не меньше Дангу. — Читать по-расейски научу тебя, вот так!
Он вынимал книгу за книгой из сундучка, читая заглавия.
— А это что?
Он вытащил плоскую кожаную папку, плотно набитую бумагами. Начал их разбирать и замолчал, сосредоточенно читая про себя, переворачивая пожелтевшие листки, шевеля губами и иногда хмыкая. Потом вскочил, поднял бумаги над головой:
— Слышь, Никитка! Батюшку твоего их величество Петр Алексеевич послали к Великому Моголу, царю индианскому, дружбу да союз установлять. Да, видать, разбойники-бусурмане всю миссию порешили. Как нас. И тебя батюшка с собой вез. Эвон жив ты остался. Дикие люди приютили тебя. Так вот! Господи прости! Да и матушка твоя была с тобою. Княжна Настасья Троепольская.
Юноша вздрогнул, как-то подобрался весь, лицо посуровело. Теперь он узнал все о своем происхождении.
— Ну-ка, ну-ка! Смотри! — Россиянин с радостным криком достал дощечку с ликом таинственной, божественно красивой женщины ми.
— Вот! — Он поцеловал ее, торжественно и размашисто перекрестился, потом, кряхтя, опустился на колени, бухнулся головой о камни несколько раз и громко забормотал: — Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господи с тобою, благословенна Ты… — Затем встал, еще раз поцеловал дощечку и, поворачиваясь к удивленному Дангу, сказал: — Образок это Смоленской Божьей Матери Одигитрии, путеводительницы, значит, сохранительницы путников. Да вот, батюшку и матушку твоих не уберегла. Эхо-хо! — Он горестно закачал головой и зацокал языком: — Нас инда пусть убережет. Ну-ка, сыне Никитка, перекрестись, как я, оба мы с тобой во Христе. Добре! Добре! — продолжал он, поглядывая на робкие движения руки юноши, а потом снова повернулся к сундучку и нащупал в нем небольшой, но увесистый кожаный мешочек. Развязал его и высыпал содержимое.
Солнце брызнуло всеми цветами радуги по граням золотых монет и бриллиантов. Григорий на несколько секунд лишился дара речи, потом охнул, дрожащими руками поворошил горку драгоценностей, любуясь игрой света, и негромко сказал:
— Вот это богатство! Твое оно, княжич наш пресветлый Никита Васильевич. Теперь ты и горя знать не будешь! Да и мне, рабу твоему, толика малая достанется за услужение.
Он осторожно взял большой бриллиант, повертел его, положил обратно:
— Пресвятая Богородица! Иные управители полцарства отдадут за красоту эдакую! Может, Великому Моголу был назначен в дар? А вот крест наперсный, уж твоего батюшки, наверно. — Он приложил его ко лбу, потом поцеловал.
Мимолетная грусть покинула Дангу, и он, улыбаясь, смотрел, как Григорий любуется кружками и камешками. Он сам недавно играл ими и радовался. Юноша еще не понимал их значения в жизни ми, считая лишь красивыми игрушками.
В это мгновение со стороны перевала раздались странные, громкие звуки. Дангу и Григорий дружно повернули головы и замерли, напряженно вслушиваясь.
Через некоторое время звуки повторились. Они были похожи на крики или стоны какого-то животного. Друзья переглянулись.
— Пошли-ка глянем, что там, — предложил Григорий. — А это пока схорони, — он показал на сундучок, — ценность превеликая.
Пока Дангу торопливо складывал вещи в сундук, Григорий аккуратно убрал монеты, бриллианты и крест обратно в мешочек, завязал его и тщательно спрятал вместе с образком в поясе.
— Все пригодится, когда на люди выйдем, истинно тебе говорю, — проговорил он, ловя недоуменные взгляды Дангу.
Потом, немного подумав, засунул за пояс словарь Кариона Истомина и Лексикон.
— Буду учить тебя расейской словесности, — пояснил он Дангу.
Юноша быстро поднялся наверх и положил сундучок на прежнее место. Потом спустился к Григорию, и они начали путь к перевалу.
ВСТРЕЧА
На перевале был настоящий праздник. Глубокие звуки десятков труб — кумов на фоне ритмического гула барабанов — мриданга, сопровождаемые руладами раковин — шанкха и визгливыми звуковыми пассажами двухрядных флейт — шехнаи, разносились глубоко окрест, оповещая о пышной встрече представителями падишаха Фарруха Сийяра, правнука Аурангзеба, делегации джунгарского хана Галдана. Она везла могольскому правителю в Дели невесту, дочь Галдана, несравненную Кутиб-ханум.
Именно эти звуки и услышали Дангу и Григорий. Проявляя величайшую предосторожность, они поднялись по скалам несколько выше перевала. Юноша все время терпеливо помогал тяжело дышавшему Григорию. После болезни и с непривычки тому было трудно. Сильно мешали лапти, скользившие по камням. Выбрав безопасную площадку с хорошим обзором, друзья стали внимательно наблюдать за тем, что происходило внизу.
Джунгарский караван был весьма представительным. Сразу за авангардом следовали знатные представители ханского двора во главе с мирзой Тургутом; затем на белом верблюде ехала Кутиб-ханум с группой невольниц, евнухов, слуг, погонщиков на лошадях; следом шли верблюды с бесчисленными подарками; дальше — десятки вооруженных воинов-всадников. Индийская группа тоже была не менее значительной. Ее возглавлял личный посланец несравненного падишаха Фарруха Сийяра вакил Фарук-аль-Сайид, четыре военачальника-туранца, пятьдесят вооруженных всадников, оркестр двора делийского правителя и слон с беседкой на спине, который должен был везти невесту. Вся плоская и довольно широкая часть верхушки перевала, обрамленная скалами и отдельными снежниками, была буквально запружена людьми, лошадьми и верблюдами. Караваны остановились друг против друга. Музыка смолкла, наступила тишина. Тургут и Фарук-аль-Сайид спешились, обменялись приветствиями, а затем верительными грамотами. Тургут отдал команду слугам. Те подбежали к белому двугорбому верблюду, на котором восседала невеста. Караван-баши дернул за уздечку, верблюд подогнул передние ноги, опустился на колени на землю, затем согнул задние, подтянул под живот и улегся, издав короткий рев то ли раздражения, то ли негодования. Вокруг засуетились слуги и служанки, почтительно помогая девушке спуститься, раскрыли над ней яркий зонтик — чхатру, оправили одежду невесты. По знаку Фарук-аль-Сайида погонщик слона прикоснулся анкушем к темени животного и оно неторопливо опустилось. Настал торжественный момент передачи невесты.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.