Дамы-козыри - [80]

Ее оглушил многоголосый птичий хор, прославлявший жизнь, звавший радоваться каждому ее мгновению. Особенно старались соловьи, выдавая совершенно невообразимые трели для русоволосой дивы, заглянувшей в уголок природы, еще сохранившийся возле Москвы стараниями людей.

Ольга сидела на мотоцикле, расставив ноги. Каблуки упирались в дорожный гравий. Она сощурилась и увидела промелькнувшую впереди тень. И тут же широко раскрыла глаза. Из леса выбежала лиса, замерла, взмахнула рыжим с подпалиной хвостом и исчезла в зарослях. Ольга засмеялась, сама не зная чему. И внезапно поняла.

Нет больше «Фербагайла»! Нет больше ничего, что заставит ее ненавидеть мир. Она счастлива. Она любима. Любит ли она сама? Стоит подумать. Но тогда, в гараже, с Сергеем… Никогда в жизни не испытывала она такого восторга от единения с мужчиной. Правда, для любви одного этого недостаточно… Она подумает. А без подруг она вполне сумеет обойтись! Почему они отказываются ее понимать?

Ольга надвинула шлем и завела двигатель. Тот уступил с четвертой попытки. Ничего себе тренировочка!

Джип появился минут через пятнадцать. Приземистый, отливавший черным, он распластался по дороге, оскалился металлической решеткой и двигался почти бесшумно. Или двигатель «Урала» так отчаянно грохотал, что Ольга не замечала подкравшуюся сзади мощную машину, пока та не толкнула заднее крыло мотоцикла?

Ольга резко качнулась вперед и оглянулась. Что за…? Почему она не дает покоя шикарным тачкам? Ольга прибавила ходу, пытаясь уйти по проселку, но джип не отставал. Он держался точно на расстоянии метра-полутора от нее. Ни больше. Ни меньше.

Мороз пробежал по спине. Прогулка, начавшаяся так прекрасно, грозила окончиться чем-то совершенно мерзким. Ольга мчалась не разбирая дороги. Пробившись сквозь заросли, едва не свернув себе шею, она скатилась в овраг. К счастью, тяжелый мотоцикл не съехал, а скорее соскользнул по склону, удерживаемый опавшими сучьями, горой прошлогодней листвы и вывернутыми с корнем мелкими кустиками. Неимоверным усилием Ольга удержала равновесие и устремилась по дну оврага. Оглянувшись, она с отчаянием убедилась, что джип уверенно спустился следом.

В нем засело что-то от динозавра, приземистого, переполненного безмозглой силой пресмыкающегося, которого природа снабдила инстинктом удовольствия от погони за добычей. Динозавр сладострастно оттягивал миг финального прыжка, чтобы растянуть кайф.

Овраг закончился. Мотоцикл вырвался на широкую поляну. Справа тянулась неширокая асфальтовая дорога, а чуть дальше, на опушке, между осинами, просматривался крохотный въезд. От асфальтовой дороги к нему шла заросшая колея.

Не раздумывая ни секунды, Ольга бросила мотоцикл в чащу.

Джип решил, что с него достаточно беготни по кочкам. Многосильный двигатель взревел. Так, наверное, вопили в ночной темноте каменного века ящеры, растопырив толстые костяные пластины.

Страх, бившийся в Ольге, возрос стократно. Теперь он разрывал ее изнутри. Она едва удержала равновесие. Но у нее тоже есть инстинкты! И самый главный из них — жажда жизни. Прибавив скорость, она влетела в лес.

Ржавый металлический столбик вынырнул перед «Уралом» из ниоткуда. Мотоцикл врезался в столбик на полном ходу. Ольга покинула сиденье и, перекувыркнувшись в воздухе три или четыре раза, с шумом приземлилась прямо в диком малиннике. За спиной раздался грохот тысячи барабанов и хрустящий звук, похожий на предсмертный хрип. И все стихло.

…Невнятный шорох то возникал, то затихал, но назойливо возвращался вновь. Ольга открыла глаза. Перед ней встал на задние лапки крохотный хомячок. Он вертел головкой, разглядывая Ольгу. Маленький жирный комочек, покрытый коричневым мехом, вполне реальный. Да и вряд ли на том свете есть хомяки. Их место на земле. Они должны развлекать детей.

У Ольги жил хомячок, когда она была совсем маленькой. Он обитал в большой варежке. Каждое утро она прощалась с ним, уходя в школу. Вернувшись, Ольга бросалась к нему, обегая папу и маму, ревновавших ее к маленькому грызуну. Но как-то хомячок простудился и заболел. Он подолгу лежал в углу и отказывался от вкусных семечек. Однажды в среду маленькая Ольга его не нашла. Она принесла маме пустую варежку. Мама сказала, что хомячок соскучился по родным в лесу и ушел их проведать. Мама говорила, глотая слезы.

И сейчас у Ольги потекли слезы. От боли.

Внезапно хомячок насторожился, завертел головой и в один миг пропал, как будто его и не было.

Ольга услышала вдалеке шум двигателя. Где-то ехала машина. Осторожно приподняв голову, Ольга увидела, что лежит в самом центре смятого куста, ее джинсы порвались в тысяче мест, от майки остались рукава, один ботинок пропал, второй едва держался на ноге. На руках и ногах живого места нет. Покрытые причудливой сеткой царапин, они из-за многочисленных синяков отливали замечательными оттенками лилового.

Ольга напряглась и сделала попытку выползти из временно приютившего ее кустарника.

Первая попытка сдвинуться с места далась с трудом. Впрочем, и остальные закончились с тем же результатом. Упираясь локтями и коленками, она преодолевала сантиметр за сантиметром. Левую ногу пронзила острая боль, и Ольга, не сдерживаясь, громко застонала. Когда вокруг стало светлее, она тяжело подняла голову.