Дамы-козыри - [36]

Действительно нечто занятное. Из-под рукава пиджака у Володьки отчетливо проглядывала аккуратно забинтованная рука.

До чего довело человека отчаяние, если он решился на вульгарный грабеж!

Ольга озвучила эту мысль за всех и задумчиво заметила:

— Если ему не терпится заполучить злополучный предмет, надо ему его предложить. Иначе, боюсь, у него до аукциона не выдержит сердце. Хотя нам, в принципе, все равно…

— Э не-е-т! — радостно протянула Таня. — Нам не все равно! У нас есть великолепный шанс, и мы его используем!

…Работа не шла. Ирина тщательно протерла кисти и бросила их в жестяную коробку, небрежно прибитую к стене двумя согнутыми гвоздями. У нее напрочь отсутствовало желание закрепить чертову коробку и вообще привести студию в порядок. Сегодня утром ей прислали последнее предупреждение от творческого союза. Времени на погашение долгов дали неделю. Затем выгонят из студии. Положение казалось безвыходным.

Ирина не беспокоила подруг своими делами, хотя те интересовались каждый день. Алена предлагала продать кое-что из бабушкиного наследства, чтобы помочь подруге материально, но Ирине было жаль коллекцию. Забрать что-то из нее для художника равносильно ампутации. Ладно, чему быть — того не миновать. Значит, не суждено ей иметь место для уединения и творчества.

Кстати, насчет уединения. С этим тоже проблемы. Винсент настоял, чтобы разместить на два дня в одном из углов студии несколько клеток со «зверюшками». Ирина поинтересовалась их точными названиями, но Винсент отделался несколькими длинными латинскими определениями. Он добавил, что если зверьков не приютить, они помрут. При этом так посмотрел на маму, что та почувствовала себя убийцей беззащитных малюток и, сама не заметив как, дала разрешение.

Сейчас кто-то копошился в тщательно прикрытых мешковиной клетках. Один из «подселенных» тяжко вздыхал и жаловался, слабо попискивая. Ирина преодолела страх, подошла и осторожно приподняла грубую ткань. Ничего не видно. Проволочкой прикручена картонная бирка с надписью «Vombatus ursinus, Австралия». Ирина подтащила лампу.

В глубине клетки, в углу притаился зверек размером с большого кролика, на вид довольно упитанный, покрытый густым серым мехом. Правда, в отличие от кролика, ушки у него коротковаты.

Vombatus приподнял морду и грустно уставился на Ирину. Та нашарила рядом свою старую сумку, пожертвованную сыну для его зоологических надобностей. В сумке еще оставалось несколько пучков травы. И хотя Винсент категорически запретил смотреть на зверей и тем более кормить их, Ирина просунула траву сквозь прутья.

Зверек валко проковылял к ней и осторожно потянул траву на себя.

Так они и просидели целый час. Ирина печально посматривала на звезды в окне и перебирала сделанные за последнее время эскизы. Гражданин Австралийского Союза мистер Vombatus за обе щеки уписывал вегетарианскую кормежку, перепавшую вне установленного суровым Винсентом расписания. Иногда зверь отрывался от растительной пищи, чтобы довольно проурчать Ирине пару слов по-австралийски. Ирина кивала в знак согласия. Разглядывая друг друга, они постепенно успокаивались…

Алене пришлось звонить мужу еще один раз. Так потребовала Таня, стремительно поменявшая цель возни с деревянным антиком. Теперь ее заботило другое: как сделать, чтобы проклятое бюро оказалось у Володьки. Поделившись своими соображениями с подругами, она неожиданно встретила мощный отпор:

— На кой мы тогда возились с этим барахлом?! — гневно вопрошала Ольга. — Мало того что надышались пылью веков, так еще пришлось терпеть приставания сомнительной личности…

Последнее замечание о Сергее у нее вышло не очень уверенно.

— Правда, Тань, все как-то не по-человечески. Ладно, избавили Алену от визита домушников, оттащили ящик на аукцион. И зачем старались? Отдали бы сразу вместе с бумажками.

— Я — за, — вступила Ирина. — Нам все равно не светит стать гангстерами-спиртоносами. Здесь не Чикаго. Здесь Москва. Здесь прибьют за то, что погода плохая. А за спирт нас по частям спалят в муфельной печи.

— Не собираюсь я вам ничего объяснять! — Когда Таня разойдется, ее не остановит даже прямой выстрел из гранатомета. — Верьте мне, люди! Просто верьте, и все. Со мной вы получите от жизни радость к счастье. Я не собираюсь таскать вас за собой сорок лет по песку! Все, что нам нужно, быть рядом.

Делать нечего. Пришлось поверить. Таня в очередной раз испытывала судьбу и приглашала подруг последовать за ней. Те колебались, но ее решительность сметала все барьеры.

— Хорошо, посмотрим, какой из тебя Моисей. Учти только, я жару плохо переношу, — сказала Ольга.

Ирина согласно кивнула. Алениным мнением забыли поинтересоваться. Ее это ни капельки не расстроило.

В полном соответствии с Таниным замыслом на следующий день в антикварный салон-аукцион прибыла Ирина. При всем своеобразии ее художественного вкуса, сейчас она выглядела довольно непривычно. Длинная юбка из малинового портьерного бархата с дюжиной разрезов едва ли не до талии производила сногсшибательное впечатление в сочетании с плохо выглаженной лиловой кофточкой, усеянной разноцветными бантиками и кружевными вставочками. Наряд в стиле городских сумасшедших и задвинутых на «утонченном» дам-искусствоведов удачно дополнялся оранжевыми босоножками на платформе. Оглушительным финальным аккордом ансамбля стала слегка побитая молью синяя фетровая шляпка с вуалью с кокетливо покачивающимся букетиком искусственных цветов неизвестного ботанике названия.