Дамский террор - [49]

— Слушай, истеричка. Ты знаешь, что за такие слова бывает? — вместо приветствия рыкнул он. — От тебя мокрое место останется, ты и так неслабо накосячила. Я тебе что сказал?…

— Мне уехать надо на два-три дня, — перебила его Рита, — у меня мать умерла. Ее хоронить некому, кроме меня. Можешь своих псов отправить, они и так за мной каждый день таскаются.

— Мои? — как-то очень искренне удивился Бондарь, помолчал, пошлепал губами.

Рита скривилась, она точно видела перед собой его мятую картофельную рожу, поросшие шерстью пальцы и скользкий взгляд. Руки дрогнули, она едва не выронила телефон.

— То Витя Северный к тебе приходит, то мать умирает, — проговорил Бондарь, — хорош мне мозги парить, сиди тут и не дергайся. Иначе твоим псам конец придет, их на шашлык пущу.

— Ты не понял, — у Риты сорвался голос, и она шептала, как недавно Тамара, — у меня мать умерла. Моя мать. Ты меня слышишь, педик старый?

— Мои соболезнования.

Из трубки понеслись короткие гудки, Рита швырнула телефон на стол, распахнула окно и вдохнула холодный сырой воздух. Хотелось орать, плакать, сломать что-нибудь, но тогда она будет похожей на Аньку, на эту мятую бестолочь, что не смогла заработать на квартиру своему выводку. Рожать ума хватило, а сделать бизнес, хоть какой — нет.

Рита позвонила Тамаре, та ответила сразу, будто смотрела на телефон.

— Тетя Тамара…

— Рита, ты поплачь, поплачь, — быстро заговорила та, — так легче будет. Потерпи немного, это пройдет. Мы сами только сегодня узнали, она в морге пока.

— Тетя Тамара, — Рита собралась с духом, — тетя Тамара, сделайте, пожалуйста, все, что нужно, я не могу приехать. Я вам заплачу, скажите, сколько. У вас карта к этому номеру телефона привязана или к другому?

— Ах ты дрянь, — выдохнула Тамара, — да как ты можешь! Да твоя мать только о тебе и говорила, только и думала что о тебе. И какая ты умница, и красавица, и что у мужиков ты нарасхват, — она уже кричала в голос и плакала при этом, — а как она радовалась, когда тебя повысили! Сказала, что ты лучшая из всех, что из нескольких выбирали. Гадина ты, Рита! Гадина и дрянь!

Ее крик оборвался, тишина давила на уши. Стены кабинета точно сжались, Рита задыхалась, оставаться тут она больше не могла. Оделась кое-как и выскочила за дверь, бросила на ходу «я к врачу» и вылетела прочь.

— Катись, — донеслось ей вслед, она не поняла, кто это сказал, да и без разницы ей это было. Выбежала из банка и шла вдоль дороги, сворачивала куда придется, куда ноги вели. Выдохлась уже у старого парка, у входа на центральную его аллею, остановилась и тяжело дышала, точно бежала все это время, а не шла. Рита убрала с лица мокрые пряди, постояла немного, переводя дух. Надо проверить номер Тамары по базе банка, попросить процессинг, чтобы выяснили, где у нее счет — это будет небольшое должностное преступление, но банку все равно конец, и никто не узнает. Перевести ей денег с запасом, чтобы точно на все хватило…

Снова ожил мобильный, этот номер Рита узнала сразу — Пофигист собственной персоной.

— Марго, у нас сегодня важные переговоры, — пропел-промурлыкал он, — и я надеюсь на ваше гостеприимство. В семь, как обычно.

— Разумеется, — Рита смогла улыбнуться. — Буду ждать и сейчас же предупрежу Олесю.

— Вы прелесть, — ворковал Пофигист, — когда все закончится, у меня будет к вам предложение. Нет, не руки и сердца, а нечто более выгодное для нас обоих! До вечера!

Столько народу, как в тот вечер, в салоне не было еще ни разу. Заняты все комнаты, в большом зале, где на шесте отжигала Текила, не протолкнуться, дым ходит клубами, девки визжат. Мелисса напилась и бурно радовалась жизни, Олеся ласково улыбалась мужикам и всех отшивала — ждала Пофигиста. Тот засел со знакомой парочкой, рыжим и лысым, в дальней комнате, и сидели они там уже давно. За столом у окна что-то перетирали сразу пятеро, склонились над разложенными по столу бумагами и на Текилу почти не обращали внимания. Голова кружилась, мыслей не было, Рита неважно соображала, что происходит. Что-то говорила, улыбалась, как кукла, считала деньги и то и дело смотрелась в зеркало. «Это точно я?» — она будто сама себе не верила. После банка успела переодеться, надела зачем-то блестящие шмотки Текилы и черную толстовку сверху. Узкие брючки висели свободно, не помешал бы ремешок, Рита то и дело поправляла их, а потом надоело. Глеб наливал кому-то коньяк и фирменно улыбался, тяжелый запах ударил в голову, Рита едва не задохнулась. «Сука ты, — крутилось у нее в голове, — сука, гадина, дрянь». Целый день со всех сторон одно и то же, будто других слов для нее в мире и осталось.

Ее тронули за локоть, Рита обернулась слишком резко и едва устояла на ногах. Это оказался Колодин, он неделю назад оставил ей на хранение деньги. Сейчас она не видела, как он вошел, хотя старалась никого не пропустить. Выглядел строитель неважно: заросший, заметно похудевший, рот перекошен, глаза тусклые.

— Я за своими вещами, — тот оглянулся. Его толкнула Пума, она пробиралась по коридору следом за седым высоким мужиком со стеклянными безразличными глазами. Он старался держать рожу кирпичом, что называется, но сам уже взмок, покрылся красными пятнами, а Пуму держал так, будто вознамерился вырвать ей руку с корнем.