Дамский террор - [20]

«Пошло оно все, ненавижу, не хочу, устала, задолбало, — крутилось в голове, — завтра же уволюсь к чертовой матери и буду дома сидеть, денег хватит. Или в Москву уеду, провалитесь вы все…» И тут же как волной накрыло, в голове звучал наглый голос гробовщика: «Из города не уезжай, тут сиди, можешь понадобиться». Может, это оно и было только что — проверяли, дома ли она или сбежала? Ну да, так оно и есть, скорее всего, это была напоминалка или просто хотели напугать. И что теперь делать?

«Живи, работай, как будто ничего не произошло. Дом — работа — дом, или что там у тебя. И жди, пока все уляжется». Стало жарко, Рита повернулась к окну, откуда через неплотно прикрытую створку просачивался свежий сырой воздух. Дом — работа — дом, значит. Черников прав, так будет лучше всего, придется пока терпеть. Она закрыла глаза, потом посмотрела на телефон и снова зажмурилась — спать оставалось чуть больше трех часов.

Мелкий дождик к утру разошелся и к девяти перешел в хороший такой нудный тошный осенний дождь. В предбаннике Рита наткнулась на гору мокрых зонтиков, чертыхнулась и толкнула вторую дверь. За ней было тепло, светло и очень уютно, Ирка изучала норвежские фьорды и ценник на круизы по ним, Юлька сосредоточилась на плащах и разноцветных резиновых сапогах, только носом в монитор не тыкалась, будто принюхивалась к покупкам. Дверь в кабинет оказалась приоткрыта, сквозь довольно большую щель виднелся край стола и выдвинутый ящик под ним, дальше все терялось в полумраке. Рита ринулась к себе, не ответив на дружное «привет!», и едва не сбила с ног Аньку. Та вылетела точно из-под стола: лицо красное, глаза тоже, пережженные лохмы торчком, руки дрожат, и странно, что телефон из них не вываливается.

— Что? Что ты несешь, я ничего не понимаю! Прекрати жевать, дура старая! Где мои дети? Баба, говори громче! Ты что, пьяная? Ты зачем напилась?

Рита кое-как разминулась с обезумевшей Анькой и ворвалась к себе, захлопнула дверь. Стол чуть сдвинут, стул, что держал дверцу, стоит у стенки, папки, маскировавшие сумку, аккуратной стопкой лежат на полке, а сама сумка чуть ли не наполовину вывалилась на пол. И вся она в пыли и в чем-то темном, черт его разберет, что это такое.

— Кто сюда заходил? — Рита выскочила в общий кабинет. — Кто сюда вперся, спрашиваю?

Ирка медленно подняла голову, в ее очках еще отражались прихотливые изгибы морских заливов среди скал и спины китов в открытом море. Юлька развернулась вместе с креслом и уставилась на Риту.

— Кто тут был? — Она еле сдерживалась, чтобы не заорать, сердце трепыхалось в горле, кровь стучала в висках. Какая-то сволочь трогала ее сумку, ее деньги, а эти курицы все пропустили! Или это они совали свои носы куда не следует их совать?

— Уборщица, наверное, — предположила Ирка. — А что случилось?

Рита грохнула дверью, стянула с себя плащ и поставила сумку на стол. С виду она выглядела как и вчера, как и несколько дней назад, вроде ничего не изменилось. Пачки купюр выпирали под тонкой тканью, и непонятно, сколько их там, не стало ли меньше, а если стало, то насколько.

— ПМС, наверное, — раздалось негромкое из-за двери, — или с Черниковым опять поругалась. Юлька, включи чайник…

«Надо пересчитать», — Рита потянула «молнию», та легко разошлась, дверь распахнулась.

— Рита, мне срочно домой надо, баба там пьяная, а детки одни!

Если бы потолок на голову упал или химера залетела в окно, было бы не так страшно. Можно было бы закричать, спрятаться под стол, например, или убежать вместе с сумкой, но от Аньки так просто было не отделаться. Она ворвалась в кабинет и трясла перед собой листком с неровными строчками, совала его Рите. Она повернулась к столу спиной и все отодвигала сумку подальше от Анькиных глаз.

— Чего тебе? — прикрикнула на нее Рита. Анькин листок маячил уже перед носом, а пятиться дальше было некуда.

— Баба пьяная, детки одни, им страшно, — скулила Анька, — мне надо отгул. Подпиши, и я побегу, скоро перерыв в электричках!

Она что-то еще зудела, Рита вырвала у нее лист, принялась читать корявые строчки. «Пьяная бабка? Что за хрень…» — так и крутилось на языке, но Рита сдержалась. Анька врет, само собой, ей срочно понадобилось домой, а прикрываться детьми она всегда умела превосходно. Но теперь приплела еще и бабку, зачем-то напоив ее, будто это могло помочь.

— Не могу, — сказала Рита, — у нас два отчета сегодня горят, ты мне здесь нужна.

— Детки плачут, — Анька сама была готова разрыдаться, — они ее боятся, кушать не хотят. Ты не понимаешь, у тебя нет детей!

— А у тебя не будет премии, — улыбнулась ей Рита, взяла ручку и принялась расставлять запятые в Анькиных каракулях. «Засвойсчет» — ну это вообще ни в какие ворота, у Аньки же высшее образование, в какой подворотне ей диплом дали.

Рита сунула Аньке исчерканный листок.

— Позвони матери или сестре, пусть они посидят с твоими детьми. У тебя же большая дружная семья, не то что у меня, верно? А ты работай или иди, пожалуйста. Но насчет премии я тебя предупредила.

Анька поплелась на место, на ходу порвала листок в клочки и зачем-то сунула их в карман. Рита закрыла дверь на задвижку, придвинула еще стул на всякий случай и долго смотрела на деньги, перебирала пачки, укладывала их поаккуратнее, чтобы не так бросались в глаза. Потом протерла сумку салфеткой, застегнула «молнию» и убрала свое сокровище обратно в шкаф — все равно больше девать его было некуда. «Ну вот, теперь надо работать». Рита еще раз потрогала дверцу, проверила, как та закрывается-открывается, и включила компьютер.