Дамские штучки - [29]

— Премного благодарна! — воскликнула я, допила свою порцию текилы и убралась восвояси, оставив Вадика доедать цыпленка по-мексикански и салат с крутонами. Кстати, что такое крутоны, я так и не выяснила. Ну не люблю я готовить. Нет у меня такого таланта!

Усевшись в машину и с удовольствием закурив — святое дело после сытного и вкусного обеда, — я снова взялась за телефон и набрала номер, любезно, хотя и не без некоторого нажима с моей стороны, сообщенный мне Вадиком. Довольно долгое время трубку никто не брал, но в конце концов я услышала хрипловатое:

— Да.

— Могу я услышать Араба? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Кто его спрашивает? — насторожился голос.

— Женщина, с которой он вчера под покровом ночи жаждал поговорить, да так страстно, что даже привлек для этого дела помощника, некоего Виталика. Кажется, доморощенного Рэмбо, — растолковывала я как можно понятнее.

— Минуту, — попросил подождать голос в трубке. В телефонном аппарате послышалось какое-то шуршание, затем заговорил уже кто-то другой, и, как я тут же поняла, это был именно Араб.

— Как вам удалось раздобыть мой номер? — поинтересовался он.

Я отозвалась:

— Это не имеет значения.

— А что имеет значение? — снова спросил Араб.

— Недоразумение, которое имеет место, — сказала я. — Вы знаете, с кем сейчас разговариваете?

— С талантливой воровкой, которая нарывается на неприятности.

— Не угадали, — ответила я с усмешкой. — С частным детективом Татьяной Ивановой. Не слыхали о такой?

Араб задумался.

— Из вас делает дурака зарвавшаяся Лаки, — продолжила я. — А вы принимаете ее вранье за чистую монету!

— Я собственными глазами видел, как вы выносили статуэтку Бартвелла из галереи, и, по моим сведениям, у вас находится предмет, в котором я очень заинтересован.

— Статуэтку мне сам Тадеуш Бартвелл презентовал, а… — пустилась я в объяснения.

— Тогда я получил благословение от папы римского! — оборвал меня Араб.

— Вы не понимаете, — мне с трудом удавалось справляться с волнением. — Я так же, как и вы, заинтересована в том, чтобы щит с гербом нашелся. Мы могли бы прийти к соглашению. Владелец герба согласен выложить любые деньги, лишь бы вернуть реликвию в семью.

— Я подумаю над тем, что вы сказали, — пообещал Араб, — и наведу некоторые справки.

— Подскажите, как мне связаться с Лаки! — воскликнула я, уповая на его здравый смысл, но в трубке послышались гудки.

В довершение всего моя «ласточка» отказалась заводиться. И мне пришлось добираться до дома на такси. Впрочем, в этот раз я не очень расстроилась на сей счет. В конце концов, не в моих привычках садиться за руль в нетрезвом виде. Несмотря на то что выпила я с Вадиком совсем чуть-чуть и пьяной себя не чувствовала, отступать от правил мне не хотелось. Поэтому я позвонила на станцию техобслуживания и попросила отремонтировать и пригнать автомобиль на стоянку, расположенную совсем недалеко от моего дома. Через час я уже расплатилась с ремонтной бригадой и со спокойной душой вернулась в квартиру, у двери которой увидела поджидавшего меня Марусича.

— Привет, — кивнул он мне.

Выглядел Андрей несчастным как никогда. У меня у самой при виде его что-то екнуло в груди. Я полезла в сумочку за ключом, осведомившись у него, что случилось, и с тревогой ожидала услышать ответ.

— Марина, — еле произнес он и запнулся.

— Что с Мариной? — переспросила я. — Ну, не стойте же на пороге, проходите! — торопила я его.

Андрей послушно засеменил вперед, представляя собой жалкое зрелище. Должно было произойти что-то чрезвычайное, чтобы абсолютно уверенного в себе человека превратить в настолько затравленное и опустошенное существо.

— Вы кого-то похоронили? — осведомилась я.

— Это не смешно! — взорвался Марусич, на глазах у него выступили слезы. В этот момент я окончательно сообразила, что случилось что-то действительно очень страшное и серьезное. Я женских слез не выношу совершенно, не говоря уже о мужских!

— Так вы объясните толком или нет? — накинулась я на него.

— Марина покончила с собой, — с трудом выговорил он. — Наглоталась какого-то порошка… А я-то, дурак, всегда за Светку переживал! — Андрей с досады махнул рукой и по-детски расплакался. Пришлось отпаивать его корвалолом, чтобы привести в чувство. Признаться, эта новость ошеломила и меня.

— Когда и как это произошло? — спросила я, как только Марусич пришел в себя и обрел способность членораздельной речи.

— Ночью, — почти простонал Андрей. — Она устроила прощальный ужин сама с собой и выпила что-то. В милиции предполагают, что лекарство. У нее ведь было больное сердце.

Говоря откровенно, об этом я и не подозревала.

— А где вы находились в это время? — на всякий случай осведомилась я.

— У меня были дела, — прошептал Андрей и вдруг чуть ли не закричал: — Если бы знал, что она такое замышляет, отказался бы от этого проклятого бизнес-ужина!

Тут я подумала, глядя на своего клиента, что ему на роду написано всю жизнь чувствовать себя виноватым. Так уж складываются обстоятельства, а с судьбой спорить практически бесполезно. На это только очень сильные люди отваживаются, а Андрей Марусич к их числу, судя по всему, не относится.