Дамаск - [13]

– Надо книги библиотечные вернуть.

– Ты же говорил, она одну читает.

– Я ее завтра отнесу. Одна книга погоды не сделает.

Не успел Спенсер открыть дверь, как Уильям положил ему на плечо руку.

– Ведь это не Джессика, да? – спросил он. – Меня именно это интересует.

– Я не знаю, – сказал Спенсер, потянувшись к замку. – Может, Джессика.

Сегодня первое ноября 1993 года, и где-то в Британии, в Каррике или Киддерминстере, в Реддиче или Хол-Хите, в Хоу-оф-Файфе или Эджаме, в Мальборо или Херн-Бэй мать Хейзл регулярно ездит из больницы домой и обратно за рулем «форда-мондео», или «пежо-405», или «воксхолл-кавалера», который принадлежит мужу. Мистер Бернс сейчас в отъезде, в деловой командировке в Нью-Йорке, в Дели или в Москве, но он звонит не реже одного раза в час, в больницу или домой, где сидит Хейзл, тринадцати лет от роду, совершенно одна. Она знает, что в ее возрасте не принято так много нервничать, но сегодня все иначе.

Она почти не выходит из прихожей, где стоят бежевый диван и несколько стульев того же цвета, на одном из которых она сидит. Она то включает, то выключает телевизор. Подходит к роялю, начинает играть и тут же бросает. Берется за статью в газете или начинает читать какую-нибудь книжку Олив. Передвигает фигурки на шахматной доске, где королем черных выступает Наполеон, или Король Ричард, или Мао Цзэдун. Принимается разгадывать кроссворд, или складывать кости домино, или крутиться у окна, ожидая, когда приедет мама на папиной машине.

Все вокруг, еще вчера такое знакомое, сегодня так же обыденно, но в то же время совсем не запоминается. Репродукция «Гитаристки» Вермеера над камином или, быть может, Лаури, или Ван Гога. Полка с открытками, приглашающими принять участие в конференции по новой парадигме или в споре клириков на страницах «Таймс», или на выставку Гетти в Королевской Академии. Книжный шкаф, где стоит весь Оруэлл или Киплинг, Кеннет Грэйм или Эдвард Лир, «Ребекка» или «Гордость и предубеждение», или «Маленькие женщины», или «Каспаров против Шорта, 1993». Стеклянный буфет в углу с коллекцией фарфоровых зверюшек: эти, по крайней мере, всегда неизменны.

Мама Хейзл любит коллекционировать их парами. У нее уже есть собаки, кошки, кролики, чайки, золотые рыбки и лошади, и каждый раз, когда семья переезжает, папа покупает маме новые фигурки. Последнее пополнение: пара барсуков, хороший знак, потому что всякий раз, когда папа меняет работу, они переезжают в новое, более спокойное, просторное и удаленное от центра города место. В этом году папа Хейзл был выбран лучшим Торговым представителем 1993 года, и они снова переехали.

Хейзл видит все эти предметы, саму себя, свою семью, переезжающую с места на место, так, будто все это не имеет к ней никакого отношения. Впервые она разделяет себя и свою жизнь и смотрит на нее со стороны, стараясь запомнить эту комнату, это мгновение, маминых фарфоровых зверюшек, потому что, кто знает, что еще изменится до наступления завтрашнего дня?

В этот самый момент во двор въезжает «форд-мондео», или «пежо-405», или «воксхолл-кавалер». Хейзл берет с полки «Гигантский сборник кроссвордов «Таймс», внезапно чувствуя себя неловко, потому что в голову лезут мысли, совершенно неуместные в таких обстоятельствах. Или, может, это «Краткий гигантский сборник кроссвордов «Таймс», или просто сборник кроссвордов, или это не кроссворды, а «Юбилейные головоломки», – не важно. Хейзл кладет его на место, как только мама открывает входную дверь. В ее руках пакет, набитый продуктами из сети супермаркетов «Теско», или «Сейнсбери», или «Уэйтроуз», или «Сэйфуэй», и Хейзл идет за ней на кухню, спрашивая, не нужно ли помочь.

Мать и дочь достают из пакета и расставляют по полкам мюсли, банки с фасолью, рыбий жир, яблоки, апельсины, молоко, сливы, половинки грецких орехов в шоколаде, лавандовый чай, куриный суп в пакетиках.

– Пока никаких улучшений, – произносит мама. – Я купила ей немного сладостей, вдруг она придет в себя.

Она держит пакет открытым, и Хейзл заглядывает внутрь. В пакете коробка сдобного шоколадного печенья «Джаффа», упаковка песочного печенья «Бурбон», плитка шоколада «Кэдбери» и батончик «Марса».

– Она любит «Джаффу», – говорит Хейзл.

– Нам всем надо держаться, – отвечает мама.

Олив отвезли в Королевский медицинский центр, в Главный Королевский масонский центр принцессы Маргарет, в больницу имени Девы Марии. Она все еще без сознания, а рентген показал обширные травмы головы и позвоночника.

– Возможно, она вообще больше не проснется, – говорит мама.

Пакет со сладостями качается между стоящими рядом Хейзл и ее мамой, пока они вспоминают, как по пути в бассейн на дороге внезапно появились оранжевые конусы (дорожные работы!), и яма в асфальте. Автомобиль занесло, закрутило и ударило обо что-то: о стену, или опору моста, или обо что-то еще. У тех, кто был на передних сиденьях, Хейзл и ее мамы – ни царапины. Потом они стояли рядом с искореженным автомобилем, и смотрели, как пожарные двадцать минут вырезали Олив с заднего сиденья. Миссис Бернс стоит на кухне (снова у разбитого автомобиля), прижимает Хейзл к груди и качает ее плавно из стороны в сторону, назад и вперед, гладит ее по голове.