Дама со стилетом - [20]

Леди Ю спокойно смотрела прямо в глаза Кроссу.

Усмехнулась.

— Вы сказали, мистер Кросс, что состоите в числе моих поклонников… вы сказали, что очарованы мною. Но не бойтесь за свою голову. Голова вавилонского вождя дала славу Юдифи. Голова шанхайского учителя математики такой славы не даст. Пусть она остается на своем месте, потому что — поверьте — она не опасна никому.

Леди Ю встала, медленно взяла со стола сумочку и веер и сказала:

— Не пора ли, милые друзья, и по домам.

Потом добавила по адресу Горина, но глядя с открытым вызовом на Кросса:

— Я все припоминала, где слышала ваше имя, мистер Горин. Теперь вспомнила. Мне говорил о вас Лямин, тот самый Лямин, который недавно был убит в Джессфильд- парке. Ведь вы были знакомы с ним? Да? Проводите меня, мистер Горин. До свидания, Ира… мы с вами условились… До свидания, мистер Кросс.

Она насмешливо посмотрела на учителя математики и добавила:

— И, пожалуйста, к следующей нашей встрече приготовьте какую-нибудь сказку повеселее — без убийства…

Глава 20 ПАЖ ЛЕДИ Ю

Утром, сидя в автомобильной конторе, где он служил, и разбираясь в скучном месячном балансе, Горин думал о вчерашней встрече с леди Ю.

Глаза машинально пробегали страницы бухгалтерских книг. Мелькали заголовки, статьи, названия — дебет, сальдо, векселя, проценты, куртаж, текущий счет…

Он смотрел на колонки цифр, они пестрели в глазах, сливались и были нудны и скучны, как осенний дождь.

Он старался сосредоточиться, вникнуть в смысл сухих, огромных книг. Но в то мгновение, когда это ему начинало удаваться, когда он ловил сущность операции с продажей автомобильного шасси г-ну Бурову, или радиатора — Абраму Кацману, — эта сущность с ловкостью вырывалась из его рук.

Автомобильное шасси, г-н Буров, радиатор и Абрам Кацман переплетались в его голове и он писал — г-н Авто и Абрам Радиатор.

Потом все перепутывалось окончательно, проваливалось в какую-то серую пустоту — и два черных, блестящих зрачка в опале призрачного лица закрывали от Горина колонки цифр и счет Абрама Кацмана.

Горин бросил подсчет, когда стал повторять ошибки и два раза вписал в книгу: счет леди Ю.

Он откинулся на спинку и задумался.

Мелькнула музыка, знойные танцы, а в центре всего — она, леди Ю, стройная, гибкая, с трагическим изгибом бровей и странным взглядом.

Что мог означать ее резкий выпал против Кросса? Только одно: она поняла, к чему вел Кросс, рассказав легенду о голове Олоферна.

Кросс был неосторожен, но леди Ю еще более неосторожна, так как своей резкостью почти выдала себя.

Кросс на это и рассчитывал, когда рассказывал предание об Юдифи. А упоминание леди Ю о Лямине? Этим упоминанием она еще больше подчеркнула свой неосторожный шаг.

Итак, она поняла, зачем было нужно это знакомство с нею Горину и Кроссу. Что она будет теперь делать? Будет бороться с Кроссом? Скроется?

При этой мысли сердце Горина сжалось. Он чувствовал, что леди Ю заняла в его жизни большое местно.

Среди серых будней, среди скучных людей, появилась женщина, прекрасная, воплощение его романтических мечтаний. Судьба связала се с таинственным убийством Лямина. Это делало ее образ еще более интересным и загадочным.

Горин снова и снова переживал встречу и первое знакомство с леди Ю. В его памяти вставало каждое ее слово, каждое выражение лица, каждый оттенок голоса…

…Оставив Кросса, Горин и леди Ю вышли из кабаре. Горин взял автомобиль, усадил леди Ю и, став около машины, стал прощаться.

— А вы? — удивленно сказала леди Ю. — Нет, нет! Я вас не отпущу! Вы должны сопровождать меня… проводить домой.

Горин поклонился и сел рядом с леди Ю.

— «Метрополь»! — бросила леди Ю шоферу — и машина плавно тронулась с места.

Горни смущенно молчал: неожиданно он очутился наедине с предметом своих мечтаний.

— Ваш покойный друг, — сказала вдруг леди Ю, — был прав, когда аттестовал вас, как необыкновенно скромного молодого человека. Он очень мало говорил о вашей внешности. Теперь я убедилась, что она несомненно гармонирует с высокими достоинствами вашей души…

В ее словах звучала мягкая, теплая ирония.

— Я никогда не считал себя Аполлоном, — ответил слегка задетый Горин, — но знаю, что нравлюсь женщинам…

— Ого! — воскликнула леди Ю. — Где же ваша скромность, молодой человек?

— Утеряна, кажется, еще с молоком матери.

Его начала злить манера леди Ю говорить с ним, как с мальчишкой.

Ему хотелось схватить ее, обнять, сжать, причинить ей боль. Но он чувствовал, что не осмелится на это.

— Андре… вы позволите называть вас так? Можно? Скажите, Андре, а у вас не было никаких других причин знакомиться со мною, кроме вашей детской влюбленности, которую вы так старательно весь вечер лансировали? Скажите правду…

— Нет. Я влюблен в вас — вот причина…

— Гм… наш роман идет быстрым темпом, — рассмеялась она. — Один вечер знакомства — и вот уже любовное признание. Вы много пили?

— Нет, я пьян от вас…

— Ого! Вы очень смелы! Браво! Кажется, ваш покойный друг плохо знал вас. Ну, а ваш этот… Кросс — тоже влюблен в меня?

— Не знаю… мне это безразлично. Я знаю только, что влюблен в вас…

— Я очень рала! Всякая другая дама на моем месте была бы возмущена вашим поведением. Но я очень дорожу своей репутацией эксцентричной женщины и позволяю вам говорить о любви ко мне. Мне приятно, что меня, уже старуху, любит скромный, красивый молодой человек, нашпигованный до неприличия идеализмом. Не так ли?