Дама с рубинами. Совиный дом - [25]

Около шкафа, у стены напротив портрета, стояло высокое трюмо. Девушку не испугало то, что в нем отражалась горделивая, величественная фигура прадедушки Юстуса, она сняла с шеи длинную ленту и подвязала ею волосы вверх в виде шиньона. Брошка в форме звезды и такие же серьги и запонки из богемского граната заменили рубиновые звезды и на первый взгляд действительно могли ввести в заблуждение.

Было удивительно странно, что природа создала вновь точь-в-точь такую же невысокую, тонкую фигурку, как у женщины, которая ходила по дому Лампрехтов почти сто лет назад. Корсаж сидел на молодой девушке как влитой, а перед юбки из серебряной парчи доходил как раз до носков башмачков.

Она испугалась самой себя, когда, зашнуровав корсаж, еще раз подошла к зеркалу и боязливо покосилась на Юстуса Лампрехта, глаза которого смотрели из темноты за ее плечами, а спокойно лежавшая на большом фолианте рука с унизанными кольцами пальцами вот-вот, казалось, приподнимется и схватит дерзкую. Надо было скорей закончить этот святотатственный маскарад и вернуть платье в шкаф, но, конечно, сначала показаться тете Софи в образе прабабушки.

Невольно замедлив шаг, Маргарита вышла из коридора. Шлейф неожиданно шумно зашуршал по шероховатому полу. В таком звенящем, как железные доспехи, парадном платье красавица Доротея, естественно, не могла неслышно носиться по дому.

В это время из большой гостиной по галерее шел к выходу на лестницу работник. Услышав шорох платья, он, ничего не подозревая, обернулся, но тут же отпрянул в ужасе и, совершив умопомрачительный прыжок к двери, изо всех сил захлопнул ее за собой.

Засмеявшись произведенному ею эффекту, Маргарита вошла в гостиную, но, сделав несколько шагов, отступила в смущении: тетя Софи была не одна, рядом с ней у окна стоял Герберт.

Еще вчера после обеда ей было бы безразлично, есть он или нет. Дядя не принадлежал к тем членам ее семьи, о ком она любила вспоминать и даже тосковала в разлуке, и первая встреча с ним по ее возвращении не пробудила в ней никакого интереса. Однако со вчерашнего вечера, когда ей пришлось провести с ним несколько часов у дедушки с бабушкой, она стала чувствовать какую-то странную неловкость в его присутствии.

Вспыхнув от досады на саму себя, Маргарита хотела незаметно уйти. Те двое стояли к ней спиной и, казалось, были погружены в созерцание каких-то вещей на подоконнике, а стук двери, ведущей на лестницу, должен был заглушить шелест ее платья. Однако вдруг наступила такая тишина, что, когда она захотела вернуться, это привлекло внимание стоящих у окна. Тетя Софи обернулась и онемела от изумления, потом всплеснула руками и громко рассмеялась:

– Чуть-чуть ты меня не провела, Гретель. Вот был бы смех, если бы ты напугала старую тетку! Поверить-то я не поверила, но сердце у меня екнуло.

Она невольно прижала руку к груди.

– Только, бога ради, не показывайся Бэрбэ! Ты так похожа в этом костюме на бедную Доротею, хотя в тебе нет ни капли ее крови. Правда. Лицо у тебя совсем другое, с тонким носиком и ямочками на щеках.

– Все сходство – в выражении глаз и рта, да еще в манере держать голову, – заметил ландрат. – Красавица Доротея смело вступала в борьбу со светскими предрассудками, что доказывают ее ненапудренные волосы и замужество. Она была, вероятно, в высшей степени своенравна и заносчива, а эти свойства характера накладывают на человека особый отпечаток.

Маргарита бросила равнодушный взгляд в стоящее напротив зеркало, в котором отражалась вся ее фигура.

– Что правда, то правда: в этом глупом маскараде много детского своеволия, но меня он очень позабавил! И, кто бы что ни говорил, я не могла лишить себя удовольствия надеть парадное платье нашей фамильной «белой женщины». Правда и то, что я охотно вступаю в борьбу со светскими предрассудками, хотя знаю, что от такого «государственного преступления» у положительных людей поднимаются дыбом волосы. Поэтому ты прав, дядя Герберт, что прочел мне нравоучение, хотя и иносказательно. Боюсь только, что и теперь твои старания будут напрасны, как тогда, когда ты сердился на мое правописание и произношение французских слов. Пишу я и до сих пор как курица лапой, и мой тюрингский акцент не позволяет мне говорить по-французски с понимающими людьми.

– Ну, ты все преувеличиваешь. Я ничему этому не верю, – сказала, смеясь, тетя Софи. – Поди-ка лучше посмотри, что случилось. – Она взяла с подоконника осколки античной вазы и положила их на стол посреди комнаты. – Я всегда так бережно обращаюсь с вещами здесь, наверху, что до сих пор, слава Богу, ничего не разбила, а этот глупый Фридрих вдруг столкнул вазу с подзеркальника. И побранить-то я его не могла: у бедняжки стучали зубы от страха и он так уморительно подал мне несколько грошей, чтобы возместить убыток, – все, что было у него в кармане. Не знаю, право, сколько дукатов заплатили когда-то за эти глиняные черепки, наверное, безумные деньги, ведь вазу привез из Италии кузен Готгольф, твой дедушка, Гретель.

Маргарита подошла к столу.

– Имитация, да еще и плохая, – сказала она решительно после короткого осмотра. – Выбрось эти черепки, тетя. Любимый кофейный горшок Бэрбэ нисколько не хуже этой вазы.