Дама с фюрером на спине - [33]

Топорков, снова ни к кому конкретно не обращаясь, размышлял:

— Если в двадцать тебя формирует прочитанное, то после тридцати ты уже сам формируешь, распределяя прочитанное в книгах. Раньше писатели переживали из-за тиражей, но с появлением Интернета тиражи у всех стали одинаково бесконечными. Почему лучше писать книги, чем играть в группе? Группа может распасться, а писателю некуда распадаться, кроме своей же собственной шизофрении. Будь ты жильцом одной из клеток панельного многоквартирного дома, или даже узником, как я, важно учитывать актуальные реалии существования и наполнять идеями и фантазиями жизненное пространство вокруг.

— Короче, хоть Бог разумом и не познаётся, на этом взаимоотношения с ним не заканчиваются, — подвёл Некупко черту под затянувшимся трёпом. — Всё, хорош базарить! Продолжаем тренировку.

Через два часа Софья Дмитриевна — довольно полная тётка в футболке с надписью «да» на разных языках, на которую была накинута песцовая безрукавка — принесла — как раз к финалу утренней тренировки — овощи, «тревожную» запеканку, яичницу, блины со сметаной, протеиновые коктейли и гейнеры. «Много трупов сверху, и ещё больше — внутри у толстух, — внутренне покривился дядя Миша. — Ну а мне-то что, впрочем? я же пока ещё не веган, я — вегетарианец. Мне нужен мой белок молока для поддержания массы, и плевать, даже если сама господучи его из сисек своих по утрам мацает!»

После обеда Некупко устроил совещание. На повестке дня, естественно, стоял вопрос о переселении всей их «пресс-хаты» в мрачный мир ГАлага. Вот что учитель счёл необходимым донести до своих учеников:

— Итак, мы с вами отправляемся туда, откуда вряд ли когда-нибудь вернёмся. Прежде всего, не пугайтесь! По крайней мере раньше времени. За прошедшие недели благодаря моей помощи и собственным усилиям вы стали подготовленными к грядущим трудностям и лишениям. Запомните, хоть днём в ГАлаге вы и будете заняты, но перед сном вам так или иначе придётся общаться с другими осуждёнными. Проштудировав в своё время не один десяток мемуаров, написанных до сих пор сидящими в лагере и опубликованными анонимно с айпи их иностранных друзей, я пришёл к выводу, что главное, чтобы легче мотать срок — правильное поведение и грамотное, вежливо-корректное общение. Коли захочется кого-то осадить, то можно, например, сказать такую фразу: «Если вы немедленно не замолчите, то я проделаю с вашей матерью то же самое, что Эдип вытворял с Иокастой каждую ночь». Дальше. С позиции общепринятой тенденциозной историографии обычно требуется подразделять участников исторического процесса на, как принято считать, «хорошие» народные массы и «плохую» правящую элиту. Ни один современный политик не посмеет нарушить традицию и открыто и честно заявить о своём отношении к народу. Но при объективном и непредвзятом взгляде сразу становится видна условность этого шитого белыми нитками подхода. А если точнее, народ — золотой слиток, полученный алхимически из толпы, из кучи сочных шматков коровьего навоза. И вам тоже, несмотря на весь ваш опыт общения с властью, не рекомендуется осуждать её чересчур уж яро: участи вашей это изменить не в силах, а вот увеличить ежедневную дозировку боли вполне себе может.

И вообще следует чётко различать, что имеется в реальности воспринимаемой, а для чего хотя и есть словесные обозначения, но что существует лишь в виде структурообразующих элементов психической сферы.

Время: лето тридцатого года.

Место: ГАлаг, барачный городок № 731.

Ситуация: новоиспечённые узники помещены в Гисталиноавтолаг.

Всё же кое о чём «сэнсей» в своём напутствии намеренно умолчал. Дело в том, что в теории даже учащиеся начальной школы знают, что такое «быть узником ГАлага». Однако теперь сплочённому коллективу «пресс-хаты» предстояло пережить трип в Гисталиноавтолаге в реале, а не прочитать о нём в «Википедии» за стаканчиком минералки. Впрочем, едва ли это кому-нибудь пережить.

В ГАлаге, или автоматизированном лагере имени Алины Леонидовны Гисталиной, собственно, происходит кармическая переработка страданий: психомонодраматический анализатор подбирает каждому подходящий стационарный велосипед Котика-Горького, названный так прежде всего в честь Наума Котика, парапсихолога из Москвы начала двадцатого века по претоталосоцистскому летосчислению. Наум справедливо заметил, что «мысль есть одна из многих форм единой мировой энергии», возникающая в результате перехода физической энергии в психофизическую, способную, как он полагал, на эманации от одного индивидуума к прочим. Ценитель и последователь Котика писатель Максим Горький признавался: «Меня одолевают, может быть, наивные и смешные мысли, но — я всё более увлекаюсь ими. Мне кажется, например, что мысль — вид энергии, или, вернее, один из видов эманации материи. Что мысль и воля — едино суть». Принцип, на основании которого происходит переработка страданий в энергию, осуществляемая с помощью СВКГ-1 (стационарного велосипеда Котика-Горького первой модели), формулируется чуть иначе: «мысль и боль — едины». Когда у человека есть воля, ему плевать на внешнюю тиранию. Когда ему больно, он плодит массу зрелых мыслей, собрать урожай которых и перемолоть в огромные запасы физической энергии и составляет задачу стационарного велосипеда. Пропорции переднего и заднего колёс СВКГ-1 также важны; в каждом случае они устанавливаются психомонодраматическим анализатором индивидуально, исходя из отношения способности испытывать страдание к способности вырабатывать «продукт».