– Это ты меня только что шлюхой назвал? – прищурилась между тем женщина, даже не подумав при этом прикрыть свою наготу или обидеться по-настоящему.
– Нет, я просто констатировал факт, – совершенно искренне возразил Август, – ты великолепна! И обрати внимание, беллиссима, дело не только в твоей внешности – а она просто божественна! – но также в уме. В характере, в необычности твоего Дара. При этом твой Дар развивается. Но что любопытнее всего, у тебя появляются способности, о которых я даже подумать не мог. Редкие, малоизученные или вовсе никому не известные.
– Приведи пример! – наставила на него палец Теа.
– Полагаешь, в мире есть много людей, способных почувствовать кровь, растворенную в вине? И заметь, Теа, не на вкус! – такие-то хоть и редко, но встречаются – ты ощутила мою кровь на расстоянии, а знать, что она моя, ты могла только в том случае, если успела ее «попробовать».
– Ну я тебя укусила пару раз, – задумчиво признала Теа. – Но, по-моему, не до крови…
– Зато ты уж точно попробовала на вкус влагу с моих губ…
Вообще-то он имел в виду прозаическую слюну, взаимопроникновение которой вполне естественно для целующихся любовников, но положение обязывало выражаться куртуазно. Вот он и заговорил о «влаге своих губ».
– Так! – остановила его Теа, не дав Августу закончить свою мысль. – Только давай обойдемся без физиологических подробностей! Мало ли что я пробовала на вкус! Что ж теперь, обо всем этом говорить вслух?!
Самое любопытное, что, намекнув своим заявлением на такое, о чем приличным женщинам даже теоретически не следует знать, она и не подумала краснеть. Зато Августа обдало волной такого жара, что на мгновение он даже забыл, зачем покинул постель.
– Не возбуждайся! – охладила его пыл Теа. – Сначала вино, пряники – потом!
Венеция, тринадцатое октября 1763 года
Если честно, оставаться в Венеции было ошибкой. Уезжать следовало сразу после попытки отравления. Август это должен был понимать и понимал, но проявил малодушие, поддавшись на уговоры Теа. Графиня живо заинтересовалась своими вновь открывшимися способностями и хотела поэкспериментировать. Где и когда? – вот вопрос. Возможно, в Вене. Но когда они еще туда доберутся… А в Венеции такая возможность имелась – здесь и сейчас, – так как совершенно очарованный ею магистр Поэзи готов был сделать для Теа все что угодно. Буквально все, и самым малым из этого «всего» являлись открытые двери его великолепной алхимической лаборатории.
Дело, впрочем, не в одной лишь лаборатории. Теа ведь не случайно увлеклась идеей «сразу же все проверить и все испытать». Судя по всему, она осознала вдруг, что действительно обладает невероятными магическими способностями и, очарованная открывшимися перспективами, бросилась в колдовство, как в омут. С головой.
Август ее понимал, как не понять! Кроме того, он ее любил. И, если этого мало, он не случайно добился успеха на научном поприще. Магистр, профессор… все эти звания не случайны. Стал бы и главой Коллегиум Гросса, если бы не происки врагов. Он любил и умел работать, не делая при этом особых различий между теорией и экспериментом. Легко увлекался и забывал о времени, усталости и голоде – обо всем вообще, когда перед ним вставала по-настоящему интересная научная задача. Вновь открывшиеся способности Теа относились как раз к этому типу проблем. Малоизвестные и практически не изученные, эти способности манили, увлекали, заставляли отбросить, как несущественные, любые возражения практического толка. Однако лучше все-таки быть живым ученым, чем мертвым, и об этой максиме Август, к сожалению, вовремя не вспомнил.
Исследования поглотили его целиком. Вопросы множились. Иногда их формулировала Теа, иногда – он сам. В каком объеме вина или воды графиня способна ощутить присутствие капли крови? А что, если вода будет морской или содержать ил? Сможет ли Теа отличить кровь Августа от своей собственной или от крови быка? А что она скажет относительно растворенных в вине ядов: способна ли Теа отличить один яд от другого?
– Да… – в очередной раз тяжело вздохнула уставшая и разочарованная результатами исследований Теа, – я смогу… могу… и все это не фейк! Но не обольщайся, Август, юзать этот девайс я не умею. Может быть, пока, а может быть, вообще. Он то работает, то нет. Один раз чувствую что-то, а в другой – пусто! Но твою кровь от крови Алессандро я отличила даже в коньяке!
– Вот-вот, – кивнул Август. – В коньяке. То есть в агрессивной среде, состоящей из виноградного спирта и множества примесей. Спирты, органические кислоты, этиловые эфиры, танин и дубильные вещества…
– К чему ты клонишь? – нахмурилась Теа.
– К тому, что ты, похоже, обладаешь одной из редчайших, даже среди колдунов, способностей. И это, душа моя, типичный темный дар – такой, что недвусмысленно указывает на твою истинную природу.
– Ну и какова же моя природа? – с видимым сомнением поинтересовалась Теа.
– Не уверен полностью… – дернул губой Август. – Надо еще проверить кое-что, но, судя по записям в древних книгах, когда-то, лет пятьсот назад, таких колдунов и колдуний называли «мастерами крови».
