Дальние рейсы - [5]

Любопытная вырисовывается картина, если вести счет километрам по непрерывному водному пути. Расстояние от истока Селенги через Байкал и Ангару до устья Енисея получается громадное — пять тысяч девятьсот сорок километров! В этомотношении сибирский великан уступает только двум рекам: Миссисипи с притоком Миссури и Нилу.

Енисей не капризен, но, как всякий богатырь, знающий свою силу, имеет крутой и упрямый характер. Время от времени он показывает свой нрав, да так, что люди надолго запоминают его бурные выходки.

В 1967 году весенний паводок на реке прошел нормально-Строители Красноярской ГЭС считали, что трудный период остался позади. По всему гребню станционной части плотины были установлены затворы на водоприемниках. Начался монтаж генератора: строители спешили, чтобы дать ток к пятидесятой годовщине Октября.

И вдруг от гидрологов поступил тревожный сигнал — очередной замер показал, что приток воды в Красноярское море превышает сброс ее в Енисей. Уровень воды в море начал быстро расти. И чем дальше, тем сильнее. В районе Дивных гор и по всему Красноярскому краю несколько дней беспрерывно лил дождь, реки вспучились, ускорили свой бег, и вся эта масса воды неслась в Енисей.

Утром 27 июня уровень моря оказался в трех метрах от гребня плотины. Сильный ветер поднял большую волну, кое-где брызги начали перехлестывать в котлован. Строители открыли донные отверстия, пропускающие огромное количество воды — около шести тысяч кубометров в секунду. И все же уровень моря продолжал повышаться на сантиметр в час.

Положение было очень серьезным. Штаб стройки собирался на чрезвычайные заседания, обсуждая меры для предотвращения катастрофы. Лучшие специалисты думали над тем, как быстрее укрепить дамбу и поднять плотину до безопасных отметок. Самой плотине вода не угрожала: это сооружение монументальное и прочное. Но если вода прорвется в котлован, то бед будет много…

Напряженная работа в котловане продолжалась круглые сутки. Со всей стройки были собраны на опасных участках мощные краснобокие бульдозеры. На плотине росли столбы арматуры. Шла битва за каждый сантиметр, за каждую секунду.

Несколько суток продолжалась эта борьба. Уровень Енисея увеличивался быстро и почти достиг максимального из всех известных: в 1936 году большая вода шла в третьей декаде июля, дав пик четырнадцать тысяч четыреста кубометров и секунду! Почти то же самое повторилось и на этот раз.

Быстро поднимался уровень Енисея, но люди работали еще быстрее. Дамба, отгораживающая здание ГЭС, и сама плотина поднимались буквально на глазах, преграждая путь воде. II Енисей понял, что бороться с людьми ему не под силу.

Понял, остановился и отступил…

Среди путешественников нашлись люди, которые не могли сразу побороть повседневных сухопутных привычек. В числе таких оказался и мой уважаемый сосед Василий Николаевич. Он давно взял за правило минимум два часа ежесуточно посвящать научной работе. Даже по праздникам, даже в дороге.

В первый день на теплоходе он так завертелся, что не успел потрудиться. Зато на следующий день Василий Николаевич решил наверстать упущенное. Захватив черновики и наброски, он вышел из душной каюты на палубу.

Устроился на скамье возле столика. Разложил бумаги, подпер щеки ладонями, чтобы сосредоточиться. Но нужные мысли не появлялись. Мешало солнце, мешал плеск воды и веселый говор. Едва забрезжили перед ним смутные очертания какой-то серьезной идеи, появилась Розалия Исаевна и пригласила играть в «балду». Василий Николаевич устоял перед соблазном, но идея пропала.

Мне вспомнилась обложка одного из новогодних номеров журнала «Нива» (я видел его в библиотеке деда). На этой обложке ярусами было изображено следующее. Внизу — тройка с бубенцами, парни, играющие в снежки. Повыше — светский бал: дамы в пышных платьях, кавалеры в мундирах и фраках. На самом верху, в туманной глянцевой дымке, будто вдали, нарисован царь. Кабинет, шторы на темных окнах, стол с канделябрами, горы бумаг. Вид у царя усталый, заботливый, сосредоточенный. А рядом подпись: «Все веселятся, только царь всегда работает».

Я счел своим долгом рассказать об этом Василию Николаевичу. Он слушал с мученическим терпением, мигая близорукими глазами. На столе, до половины скрытый папкой, лежал титульный лист рукописи. Название было многообещающим: «Разрешающая способность относительных и безотносительных единиц, эквивалентных первичным данным, репродуцированная на плоскости синхронно…»

В этот момент порыв ветра выхватил листок и унес за корму.

— Ой, ой, ой! — огорчился я. — Василий Николаевич, дорогой, сумеете ли вы снова сочинить такое название?

— Наверное, сумею. Только не на теплоходе, — улыбнулся наконец сосед и начал собирать свое хозяйство. С этой минуты он полностью отдался путешествию.

Поднимались мы в восьмом часу, чтобы не опоздать на завтрак, а потом проводили день, как бог на душу положит, ничего не планируя и никуда не спеша. Ночью, когда жизнь на судне затихала, мы с Василием Николаевичем любили постоять на палубе вдвоем, обменяться впечатлениями. Их было много.

Разве забудешь, например, место, где Енисей принимает в себя широкую стремительную Ангару, дочь старого Байкала. Как и подобает женщине, Ангара облагораживает Енисей, вливая в него прозрачные струи. Воды рек смешиваются не сразу. Долго еще можно различить две полосы: светлую, с синим оттенком, и зеленую, мутноватую. Енисей становится не только чище, но и солидней: за устьем Ангары он разливается на четыре километра. Но батюшка Енисей — явный нарушитель закона о семье и браке. Он многоженец: три сестры, три горные реки Тунгуски стремятся к нему через тайгу, и он охотно принимает их в свое лоно. У Верхней Тунгуски — красавицы Ангары — характер капризный и бурный, но Енисей быстро усмиряет ее. Средняя, или Подкаменная, Тунгуска не уступает характером своей сестре, славится дикостью и нелюдимостью. Эта женушка, пожалуй, самая богатая из всех трех. Лесные запасы ее еще не тронуты. По берегам мощные угленосные пласты, месторождения железных руд. Есть тут и соль, и другие полезные ископаемые. Но богатства свои держит средняя сестра за семью замками. Судоходство на ней только налаживается.