Дальнейшие похождения Остапа Бендера - [11]

Уменьшенные крыши домов селения остались давно позади. Внизу змеей зачернел товарный поезд. Казалось, что он стоит на месте, и только по стелющемуся за ним белому дыму видно, что он движется.

Все шло хорошо. Погода была отличная. Мотор работал идеально, жужжал, как швейная машинка «Зингер». Солнечные лучи отражались от лаковых крыльев и слепили Бендеру глаза.

Любуясь проплывающей под ним панорамой местности, Остап запел, поддавшись незнакомому ему еще до этого внутреннему восхитительному ощущению полета над землей.

Авиетка уже подлетала к какому-то большому селению, когда путь ей преградила сильная облачность. Через несколько минут она уже купалась в облаках. Чтобы не потерять землю, Рощин спустился ниже — под облачную преграду. Но и здесь накрапывал дождик. И чем дальше, облака были все ниже и ниже.

Бендер вдруг почувствовал крутой вираж и вопросительно посмотрел на обернувшегося к нему Рощина. Тот разочарованно закачал головой: ничего, мол, не поделаешь, надо опускаться к самой земле.

Полетели так низко, что стадо овец на пути в испуге разбежалось, а люди с удивленно задранными головами смотрели самолету вслед. Скорость авиетки на большой высоте незаметная, теперь чувствовалась основательно. Мелькали дома, деревья, поля…

Началась сильная болтанка. Самолет кидало во все стороны так, что Остапа даже подбрасывало с сиденья.

— Антон! — прокричал, потянувшись к летчику, Бендер, — нельзя ли потише?

— Воздушные ямы, ничего не поделаешь, — чуть обернувшись, тоже криком ответил тот.

Остап не на шутку побаивался, как бы не развалилась их машина, снова прокричал:

— Не развалится наш воздушный конек?

— Не-ет, товарищ Бендер, он испытан и готов к такой болтанке. Скоро Умань, — взглянул летчик на карту у него на коленях.

Недалеко от города мотор, работавший так четко, вдруг забарахлил: дождевые капли попали в карбюратор, да и бензин был низкой очистки. Рощин попытался дать полный газ, но эта попытка не прососала воду и мотор затих.

— Садимся! — сказал он, не оборачиваясь, и начал высматривать ровное место для посадки.

Но такого места летчик не находил. Положение создавалось весьма критическое: кругом кустарники, деревья, холмы, а дальше постройки, дома.

Видя, что машина планирует на снижение, но не на ровное и свободное место, Бендер ясно ощутил угрозу разбиться.

— Антон! — прокричал он, хотя не было уже надобности кричать, мотор молчал. — Нет места?

— Дотянем, сядем на окраинную улицу города, — хладнокровно ответил находчивый летчик.

Это не совсем успокоило Остапа, он весь сжался, собрался к удару авиетки о какое-нибудь препятствие и, расширив глаза, ждал опасного приземления.

И оно наступило. Самолет, хотя и искусно пилотируемый умелыми руками Рощина, вначале мягко коснулся своими колесами уличной дороги, подпрыгнул, снова готов был чиркнуть колесами по земле и понестись уже по ней, теряя скорость, но… Вдруг нырнул колесами в глубокую рытвину и, сделав вынужденный рывок влево, самолет ударился крылом о телеграфный столб. Крыло смялось и отлетело от фюзеляжа.

Удар выбросил Остапа за борт авиетки. Больно ударившись о землю, он лежал с мыслью: «жив ли?».

Рощин тоже вывалился из машины, но тут же поднялся на ноги и, шатаясь, сделал шаг к своему детищу. Перед ним была половина авиетки. Крыла не было, шасси сломано, пропеллер хотя и был цел, но безжизненно замер на оси сдвинутого в сторону мотора. Помятая плоскость с элеронами съехала в канаву и лежала рядом с Бендером.

Теперь летчик окончательно понял, что его беспосадочный перелет бесповоротно на этот раз закончен. Авиетка Р-1 потребует основательного и длительного ремонта. Рощин сел на землю и готов был заплакать. Бендер тронул его за плечо и сказал ободряющим голосом:

— Антон, местный Осовиахим нам поможет.

Летчик встал и, взглянув на свое аварийное творение, медленно опустился снова на землю.

— Не унывай, Антон, я сейчас пойду и свяжусь с местными властями, — заверил Остап. — А вы охраняйте авиетку…

Вокруг самолета, потерпевшего аварию, начали собираться местные жители, сочувствуя и вздыхая. А детвора уже трогала и пыталась повращать хвостовые элероны.

— Ничего страшного нет, — продолжал успокаивать Бендер пилота. — У вас еще много будет знаменитых перелетов, Антон Яковлевич…

Рощин крепко пожал руку Остапу, хотя он чувствовал себя жокеем, до смерти загнавшим свою любимую лошадь на скачках. Ему казалось, что теперь в Москве его не будут считать не только авиаконструктором, но и летчиком.

После аварии радужное настроение и у Бендера померкло. Но он, еще раз заверив Рощина о своей помощи, подсел на попутную телегу с бочками и отправился в центр города.

В редакции местной газеты «Уманськи висти», помещавшейся на первом этаже Дома культуры города, деловито подбирали материал к сдаче в набор. Особенно старательно и ответственно этим занимался редактор Сочник, готовя передовицу к печати.

В разгар работы быстро вошел репортер Коляда. За ним шагнул в комнату человек в комбинезоне, шлеме, с очками, сдвинутыми на лоб. С приходом его в комнате распространился запах бензина и масла.

— Внимание, Николай Устинович, — сказал Коляда, — к нам летчик по очень интересному делу. Товарищ вам объяснит, — и скромно отошел в сторону.