Далет-эффект. Да здравствует Трансатлантический туннель! Ура! Судовой врач - [165]

Марсианский центр управления передал радиограмму Лондона с запросом дополнительной информации, и Дон сообщил им все, что у него было. По докладу Рамы, состояние всех больных не изменилось, и Дон позволил себе расслабиться — впервые за черт знает сколько дней — и попить кофе в спокойной обстановке.

Ответ, который пришел из диагностического центра, был для Дона полной неожиданностью:

— Приветствуем вас, «Большой Джо». С вами говорит центр управления на Марсе. У нас радиограмма для доктора Чейза, полученная из объединенного диагностического центра в Лондоне. Сообщение следующее: «К сожалению, среди существующих заболеваний не обнаружено ни одного, которое бы сопровождалось указанными вами симптомами и особенностями. Просим тщательно регистрировать ход болезни, поскольку она, по-видимому, является уникальной». Конец сообщения.

Уникальная! Дон вскочил на ноги, и чашка из небьющегося стекла покатилась по полу, оставляя за собой темный ручеек кофе.

Значит, помощи ждать нечего. Он снова остается один на один с проблемой. И теперь это одиночество ощущается гораздо острее, чем прежде.

— Звучит не очень весело, — заметил Курикка.

Дон мрачно улыбнулся в ответ.

— Слишком мягко сказано. Но так или иначе, а определить причину высокой температуры, которая нас так беспокоит, они не в состоянии.

— Если это обычная лихорадка, то все не так уж страшно. Еще пять-шесть дней — и мы выйдем на орбиту вокруг Марса, а там они уже смогут прислать вам на помощь врачей.

— Да, но при условии, что это всего лишь обычная лихорадка…

Дон замолчал, услышав звонок видеофона. Курикка поднял трубку, приложил ее на несколько секунд к уху, а затем отнял и прикрыл ладонью микрофон.

— Это Рама из лазарета, — сообщил он. — Просит, чтобы вы немедленно пришли туда.

— Он сказал зачем?

Курикка окинул взглядом присутствующих в рубке и решился произнести новость вслух:

— Да. Он сказал, что этот больной, Прис, умер.

Глава 12

— Большего вы сделать не могли, сэр, — сказал Рама.

— А может… — начал было Дон, но не нашел, чем закончить свою мысль. Он знал, что Рама прав, и отвернулся, чтобы не видеть, как тот закрывает умершего простыней.

Они перепробовали все: переливание крови, охлаждающие ванны, стимуляцию сердца, медикаменты — все. И ничего не помогло. Прис умер, просто умер — его жизнь прекратилась, как гаснет выключенная лампочка. Вся мощь современной медицины оказалась бессильной повернуть этот страшный процесс вспять.

— А сейчас я вам должен сообщить, — тихо сказал Рама, — что, пока вы были в рубке управления, у нас появились еще двое больных, и я положил их в лазарет. Из Лондона сказали вам, что это за болезнь? Как ее надо лечить?

Дон медленно покачал головой. До его сознания дошло, что в этой безумной спешке, когда они пытались вернуть жизнь больному, он забыл рассказать Раме Кусуму о содержании последней радиограммы.

— У них тоже нет ни малейшего представления о том, что это за болезнь. Теперь нам придется бороться в одиночку.

— Но они ведь должны знать! — упорствовал Рама. Он чуть ли не боготворил медицину за ее безграничные возможности. — Они знают про все болезни, естественно, должны знать и про эту.

— А вот об этой им, по-видимому, ничего не известно.

— Это невозможно, если только она не новая.

— Видимо, так оно и есть. И каким образом Прис заразился ею до прибытия на корабль, теперь представляет для нас чисто академический интерес. А так как помощи нам ждать неоткуда, придется полагаться на свои силы. Прежде всего мы должны предупредить распространение инфекции. Нам придется ввести в лазарете карантин и принять меры, чтобы оградить от заражения других. Надо выяснить, кто мог контактировать с заболевшими, и постараться по возможности изолировать их тоже.

— Это будет нелегко сделать на корабле таких размеров, как наш.

— Полагаю, нелегко, а может, и вообще невозможно. Но мы должны хотя бы попытаться. Я сейчас схожу в рубку управления, постараюсь возвратиться как можно скорее.

Дон предварительно оповестил своих помощников и, войдя в рубку, увидел, что все уже собрались: Спаркс, сидящий за радиостанцией, Тыблевский, прибежавший из силового отсека, интендант и Курикка. Когда поступило распоряжение собраться в рубке, старшина, очевидно, брился — сейчас одна его щека была гладкой, другую же покрывала жесткая щетина.

— Вольно, садитесь, — скомандовал Дон и прикинул в уме, как лучше сообщить им новость. Пожалуй, лучше без обиняков: они были опытными космолетчиками и не боялись смотреть правде в глаза.

— Отныне вам придется стать такими же вынужденными добровольцами, каким был я, когда взял на себя обязанности капитана. У нас в лазарете находятся несколько больных с высокой температурой, и уже прибывают новые. Самый первый из заболевших только что скончался. Хочу откровенно признаться, что никто не знает, что это за болезнь. Я ввожу карантин на лазарет и рубку управления. Поскольку я имел контакты с больными, мне следовало бы изолировать в лазарете и себя тоже, но это невозможно, так как я являюсь еще и командиром корабля. Не знаю, насколько высок риск заражения, но боюсь, что я вынужден просить, чтобы во время моего присутствия в рубке на вахте здесь находились только вы.