Она снова заплакала.
Я подумал, что светлые волосы Эвави влекли к ней гоблинов точно так же, как и меня, а рост и милое лицо вызывали восхищение. От нее веяло загадочностью. И они рискнули похитить Эвави, чтобы… Чтобы она рожала им детей?
Свободной рукой я погладил ее волосы.
— Мы боялись гоблинов, потому что они совершенно не похожи на нас, и думали, что они колдуны.
Река блестела в первых лучах солнца. Мое весло направляло бревно к берегу.
— Это неправда. Они бедный и неуклюжий народец. Наши отцы, которые охотятся в небе зимними ночами, прогнали гоблинов с нашего берега не с помощью дротиков или топоров, а потому что быстрее думали и быстрее бегали. Поэтому они убивали больше дичи и рожали больше детей. Если бы гоблины не ушли, они бы умерли с голоду. А теперь нам не хватает земли. Когда наступит лето, я поведу людей через реку и мы отбором у гоблинов их землю.
Тут бревно прибило к берегу, и мы спрыгнули на землю. Эвави прильнула ко мне, от холода у нее стучали зубы. И я хотел побыстрее добраться до пещеры и спеть у костра песню победы. Но чей-то крик заставил меня обернуться. На противоположном берегу вновь появились гоблины. Они стояли кучкой и не сводили с нас глаз. Один из них поднял руки. Хотя они были далеко, у меня острые глаза, и я видел, как по его щекам текут слезы.
Так как он тоже заботился об Эвави, я постараюсь сохранить ему жизнь, когда летом мы перейдем реку.
Я проснулся. На столике у кушетки горела лампа. Уже наступил вечер. Ренни проводил меня в гостиную и предложил вина. Я молча кивнул.
— Ну? — спросил он. — Где… где вы побывали?
— В глубине веков, — отозвался я, все еще находясь во власти сна.
— В самом деле? — Ренни взглянул на меня потухшим взглядом.
— Я не могу назвать точную дату. Это дело археологов.
В нескольких словах я рассказал ему об увиденном.
— О боже, — прошептал Ренни. — Ранний каменный век. Двадцать тысяч лет назад, когда половина Северного полушария была скована льдом.
Он схватил меня за руку.
— Вы видели первых человеческих существ, неандертальцев, и последних, кроманьонцев.
— Нет, не так, — возразил я. — Разница была не так уж и велика. Мне жаль неандертальцев. Они очень старались… Послушайте, я устал. Могу я пойти домой и выспаться?
— Ну конечно. Это типичная реакция. Но завтра вы ведь вернетесь? Мне необходимо записать все, что вы вспомните. О боже, я и представить не мог, что вы попадете в такую даль.
Ренни проводил меня до двери.
— Доберетесь сами?
— Не беспокойтесь, все в порядке.
Я пожал ему руку.
— Спокойной ночи.
Обернувшись, я увидел в проеме двери его темную высокую фигуру.
Автобус подошел через несколько минут. Когда, взревев мотором, он вновь тронулся с места, меня охватил страх. Что это за чудовище? Откуда такие странные запахи? Затем я вспомнил, что человек, в теле которого я провел несколько часов, уже двадцать тысяч лет лежит в земле.
Но я еще не полностью свыкся с реальностью мира. Я шел по зимнему лесу, где разносился трубный глас лося, и белые духи кружили вокруг и смеялись мне в уши.
Поднимаясь по ступенькам крыльца, я почувствовал себя гораздо уверенней, открыл незапертую дверь и вошел в квартиру. Увидев меня, Клэр отложила книгу и поднялась с кресла.
— Ну как ты, дорогой? — спросила она, подойдя ко мне. Ее губы дрожали. — Как все прошло?
— Неплохо. Настоящая фантастика, — я поцеловал ее в щеку. — Но я совершенно выдохся. Прежде чем я расскажу тебе обо всем, как насчет кофе?
— Конечно, конечно. Но где же ты все-таки был, милый? — она взяла меня за руку и увлекла на кухню.
Я смотрел на нее, чистенькую, пухлую, в меру накрашенную, в очках, с завитыми локонами, с легким запахом табака. А передо мной возникало другое лицо, побронзовевшее от солнца и ветра, с гривой белокурых волос и глазами цвета летнего неба. Я вспомнил веснушки, разбросанные по вздернутому носику, и тихий смех, и протянутые ко мне маленькие, привыкшие к труду руки. И я знал, на какую кару обрек себя, заглянув в прошлое. Этот крест мне предстояло нести до конца жизни.
