Далекие острова - [55]

На позиции осталось тринадцать человек. Когда я вошел в блиндаж, мне сказали, что окровавленный, обмотанный грязными бинтами человек на носилках, супер-лейтенант Бас. Он смотрел на меня одним налитым кровью глазом и мучительно стонал.

Вестовой вышел и мы остались одни. Я подошел к командиру и наклонился к самому лицу.

— Вы хотели мне, что-то сказать?

Бас шевельнулся и закряхтел.

— Подкрепления не будет.

Я смотрел на него и молчал. Все, что может сказать мне супер-лейтенант Бас, я уже знал и так.

— Оставлять укрепления нельзя. Вы поняли?

— Понял.

— У меня просьба, — Бас захрипел, видимо ему было очень больно, я подумал, что он больше не сможет говорить, но лейтенант справился, — застрелите меня, я сам не могу.

Он был ранен в голову, в живот и грудь. Я вытащил у него из кобуры револьвер, взвел курок и приставил к голове командира.

— Спасибо. Позиции не оставлять.

Я выстрелил.

Когда я вышел, все уставились на меня.

— Мы уходим.

В овраге, мы забрали доктора и раненых.

От деревни почти ничего не осталось, большинство домов были разрушены, обломки еще горели. Я приказал поискать артиллеристов, но живых не нашли. Нам повезло. На пристани, в стороне от деревни, осталось несколько целых рыбачьих лодок.

— Надеюсь, в этот раз Вы не собираетесь оставаться? — спросил меня Сол. Доктор был ранен шальной пулей в плечо, тугая повязка пропиталась кровью.

— Вместе поплывем, — ответил я.

— А как же мины, — спросил Бад, — руками будем отталкивать?

— Попробуем пройти, другого выхода не вижу. Хочешь остаться?

— Ну, уж нет, — Бад ухмыльнулся и полез в лодку.

Я просидел на гарнизонной гауптвахте три дня. Я почти не вставал с жестких нар и все время спал. Мне снилась семья, жена и дети. Я просыпался, ел пустой суп с черствым хлебом и снова засыпал, чтобы, хоть во сне, побыть с родными. Иногда появлялся супер-лейтенант Бас, кряхтел и осуждающе смотрел единственным глазом, иногда в мой сон врывались круглые рогатые мины, и я руками отталкивал их. Я старался делать это, как можно аккуратней и нежнее, и мины превращались в Эн, и я не хотел просыпаться. Вечером, третьего дня, меня вызвали к адмиралу.

Крол сидел в уютном кабинете с камином, за столом заваленным картами. В углу денщик на спиртовке варил кофе. Когда я вошел и приблизился, адмирал недовольно поморщился. Выглядел я не очень, да и запах от меня был так себе. На гауптвахте умывальника нет, только дырка в полу.

Крол выглядел уставшим и постаревшим.

Я уже знал, что остров Мо взят. Лишившись береговых укреплений, прикрывавших город с севера, варды поняли, что им не удержаться. Они сдались и принесли Кролу ключи от города.

Потери оказались не велики, при штурме крепости затонул легкий крейсер «Гарпун», серьезно пострадал тяжелый крейсер «адмирал Фуг», и в боях за линию Мо, перестала существовать пятая десантная морина.

— Я рад, что Вы живы, — сказал Крол.

Я молчал, не зная, что ответить.

— Как получилось, что Вы не выполнили приказ?

— Я не понимаю, господин адмирал, — ответил я.

— Вы покинули линию Мо без приказа, дезертировали.

Я выдержал тяжелый взгляд адмирала. У него больше не было власти надо мной. Нет, я не собирался бунтовать. Конечно он мог мне приказывать, и я был готов выполнить любое распоряжение, но я больше не чувствовал себя бездушным винтиком в огромной военной машине. Видимо, Крол что-то такое почувствовал, потому что взгляд его неожиданно изменился. Теперь он не просто ждал ответа, а изучал меня.

— У меня был приказ супер-лейтенанта Баса покинуть остров и сохранить людей.

Крол задумался. Он нахмурился и забарабанил пальцами по столешнице. Запах горячего кофе дурманил меня. Я видел на столике фарфоровые чашки и печенье. Пауза затянулась. Наконец адмирал спросил, — кто-нибудь может это подтвердить?

— Никак нет. Когда я говорил с супер-лейтенантом, мы были одни.

— Бас застрелился?

— Так точно.

— Вы сами это видели?

— Так точно.

— Он просил, что-нибудь мне передать?

— Никак нет.

Адмирал опять о чем-то задумался.

Иногда кажется, что запах сам по себе может быть таким густым, что им можно насытиться. Я вдыхал аромат кофе, и у меня кружилась голова.

— Вас отведут обратно в камеру. Я еще не решил, что с Вами делать. Идите.

Я отдал честь, щелкнул стоптанными каблуками и повернулся к выходу.

— Бур, — окликнул меня адмирал.

Я повернулся и вытянулся.

— Знаете, почему Вы смогли пройти минные заграждения? Тральщики успели убрать часть мин, но планы адмиралтейства поменялись. Я понимаю, что Вы злы на меня, но я не собираюсь просить прощения ни у Вас, ни у вдовы супер-лейтенанта Баса.

Я стоял по стойке смирно, задрав подбородок, как на параде. Что я мог сказать. Не хочешь, не проси.

Адмирал позвонил в колокольчик и меня увел конвой.

Мы шли полным ходом к Дикому острову, стояла хорошая погода, все были живы и здоровы, и я перестал беспокоиться по пустякам. Секретные материалы об экспедиции Толя, я убрал в папку, спрятал в сейф и больше не доставал. Мне нравилось проводить время в каюте, перечитывать книги при свете маленькой настольной лампы. Я выкурил почти половину сигар, которые взял с собой и теперь перешел на армейские, которые интендант Кос выдавал по понедельникам. Во время похода на судне, сухой паек личному составу не полагается, но чай, кофе, сахар, табак, сигары или папиросы, интенданты обязательно выдают в начале каждой недели. Так заведено.