Дагестанская сага. Книга II - [13]

Гасан со Светой принадлежали именно к таким искренне полагающим, и работа, которую Гасан выполнял в городской газете, позволяла ему тешить себя мыслью, что он делает пусть однообразное, зато весьма нужное для города, для республики, а значит, и для страны дело.

Главное, думал Гасан, – это идея, а идея предусматривала в том числе и веру в печатное слово. И если, не дай Бог, перестать в него верить, то ты кончаешься и как журналист, и как гражданин, ибо всё на свете проходит, а печатное слово остаётся, и измеряться оно должно на вес золота.

Самого золота как такового Гасан со Светой не нажили, а то немногое, что оставили родители, ушло на предметы быта. В какие-то моменты жизни они оказывались не менее важны, чем идея, включающая, помимо всего прочего, и печатное слово.

Ничего лишнего, такого, что могло бы обременить их жизнь с точки зрения материи, у них не было. И двоих своих детей они воспитали в полном соответствии с собственными жизненными принципами, один из которых гласил, что следует довольствоваться малым, ибо всех денег не заработаешь и в землю с собою не заберёшь, главное – это самоотверженный труд во благо общества.

– Расскажи, Гасан, как ты поживаешь, как Света и дети?

– Да вроде всё хорошо, сестра. Дела идут по-прежнему, в одном и том же режиме, а вот здоровье на месте не стоит, всё движется… к своему ухудшению! Ну, ничего, как-нибудь справимся!

– По-прежнему всё ездишь в свои командировки?

– Нет, уже не езжу, наездился! Теперь молодые ездят, а я всё больше сижу за своей машинкой.

– Да-а-а, интересная у тебя, должно быть, работа, – сказала Айша. – С людьми много встречаешься и обо всём, что на свете происходит, знаешь!

– Ну да, – согласился Гасан. – С такой работой уж точно со скуки не умрёшь!

– Ты мне скажи, а что было для тебя самым удивительным и интересным за всё время, что ты работаешь? – поинтересовалась Айша.

– Самым удивительным? – Гасан задумался и, немного помолчав, ответил: – Самое удивительное и потрясающее зрелище, которое мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни, – это Чиркейская ГЭС.

– Чиркейская – что? – не поняла Айша.

– Ну, гидроэлектростанция… Плотину построили на реке Сулак, самую, пожалуй, большую во всей нашей стране! Представь себе, сестра, горное ущелье, где выстроена более чем двухсотметровая плотина, а с площадки сбоку такой вид открывается, что аж сердце замирает и дух захватывает!

– Ну, высотой-то в горах никого не удивишь! – заметила женщина.

– Высотою и впрямь не удивишь, а вот можешь ли ты представить себе, чтобы в горах было огромное море?

– Море в горах?! Это как же?

– А вот так. Выходишь на площадку и видишь перед собою громадных размеров море, и создано это море не природой, а человеческими руками!

– Вай Аллах, чего только в жизни не услышишь! – покачала головой Айша. – И где же это находится?

– На месте аула Чиркей. Его жителей пришлось переселить на равнину, теперь это место называется Новый Чиркей, ну, а сам аул затопили…

– Затопили?! Как это можно! Люди ведь там веками жили! Зачем же так с ними поступили!

– Видишь ли, сестра, эта плотина нам позарез нужна! Благодаря ей мы получаем электричество, и в недалёком будущем весь наш Дагестан, да что там Дагестан, весь Кавказ будет отсюда снабжаться электроэнергией!

– Всё равно людей жалко! – упрямо сказала Айша. – Там ведь могилы их предков, и все затоплены…

– Ну… ради великого дела приходится жертвовать чем-то! Как говорится, лес рубят – щепки летят! Я, кстати, писал о Чиркейской ГЭС.

– Да, наши домашние читают все твои статьи. Молодец, говорят, дядя Гасан, хорошо пишет, задор ещё есть!

– Ну… порох, конечно, ещё не иссяк, хотя… иногда вот думаю, может, лучше вернуться в горы, там, наверное, больше бы пользы принёс!

– Не стоит, Гасан, думать о том, что было бы, если бы… Как нам предписано, так и бывает! Хотя, если честно, я и сама нередко тоскую по горам, увидеть бы, думаю, хоть разок!

– Ну, уж гор-то я, слава Богу, понавидал на своём журналистском веку! Весь Дагестан вдоль и поперёк облазил. Горы как стояли, так и будут стоять до скончания века. Ты мне расскажи, как твои дети?

– Слава Аллаху, дети живы-здоровы. Малика часто приезжает из Махачкалы вместе с Юсупом, Марьяша уже подросла, учится на одни пятёрки, очень сообразительная девочка растёт! Буйнакск обожает, хлебом не корми – дай сюда приехать!

– А как их сынишка?

– Мажидик просто золото! До чего прелестный ребёнок, словами не передать! Дадэй, говорит, я, когда вырасту, буду Гагариным! Представляешь?

– А скажи-ка ты мне, Айша, по секрету, кого из внуков больше любишь?

– Да всех, конечно, одинаково! – улыбнулась Айша. – Ну… разве что к Марьяше чуть-чуть особое отношение, всё-таки самая первая родилась, и единственная пока что у нас девочка!

– Да-а, жаль, Ансар не всех успел увидеть! Вот бы радовался!

Айша вздохнула и в наступившем молчании подлила чай в чашку Гасана.

– А чай твой, сестра, как всегда, ароматен и вкусен! Рецепт, небось, всё тот же? – лукаво подмигнул Гасан.

– Ну, конечно! Не жалеть заварки и…

– И души?

– Вот именно!

Они засмеялись и вновь умолкли. Допив чай, Гасан спросил:

– Что слышно от Далгата? Как он там?