...Да не судимы будете - [34]
в тот же вечер я долго разговаривал с В. Г. Жаворонковым. Он мне много рассказывал, какую работу они проводят по укреплению обороны города Тулы. Как мобилизуют партийный, комсомольский, советский актив на оборону города, говорил о формировании подразделений ополчения, истребительных отрядов и тесной их связи с военными, которые стоят на защите Тулы. При мне состоялся телефонный разговор Жаворонкова с И. В. Сталиным. Затем Василий Гаврилович подробно расспрашивал меня о наших делах в Харькове, поинтересовался, как выглядит и чувствует себя Никита Сергеевич, поблагодарил за переданный ему привет и, в свою очередь, просил передать ему лично привет от него. Ознакомившись с переданным мной Жаворонкову письмом Хрущева, он сразу же позвонил руководству завода, вызвал своего помощника, и мы уехали на завод.
Под руководством высококвалифицированных технологов и конструкторов я ознакомился с к^онструкцией, технологией изготовления автоматов.
Без приключений долетел до Харькова и в тот же день явился в обком партии к Н. С. Хрущеву и А. А. Епишеву. Хрущев остался доволен моей поездкой и все торопил нас поскорее начать производство автоматов.
Так как основные оборонные предприятия были уже эвакуированы, а остальная часть снята с фундаментов и находилась на погрузочных площадках, мы начали производство автоматов в механических мастерских трамвайного депо, а диски и магазины — на патефонном заводе. Уже изготовили опытную серию автоматов, испытали их, но через несколько дней две бомбы угодили в механические мастерские. Бои шли уже на окраине города.
Харьков оказался в полукольце, все железные дороги были перерезаны, выход и выезд еще возможен только пешком и автомашинами. Город обстреливается артиллерийским и минометным огнем, периодически налетает авиация фашистов и бесцельно его бомбит, возникает много пожаров. Их уже никто не тушит, имеются разрушения и человеческие жертвы. Город кажется совершенно опустевшим, многие покинули его, а те, кто не смог выбраться или же преднамеренно остался, забились в угол и ждут своей участи.
Подпольщики и связные делают последние приготовления к трудной и опасной работе в тылу врага. Перед уходом из Харькова я еще раз поехал на заводы «Серп и молот» и № 75, хотелось мне посмотреть, что же там осталось, и проститься с этими предприятиями, которые для меня были дорогими и родными как собственный дом, С товарищами зашел на улицуИванова, № 36, где я раньше проживал, там жила прекрасная семьяч мать и две дочери, Нина и Лида, им было лет по 17—18. Их отец был механиком на ЭСХАРе, но в 1937 году был арестован и пропал без вести. Семья эта очень бедствовала, и я ей в меру своих сил кое-чем помогал. Лиду устроил работать на завод № 75 термистом. На этот раз зашел, чтобы проститься перед моим отъездом, оставить этой семье кое-что из продуктов и немного денег. Прощанье было грустным и тяжелым. Мать и девочки плакали и просили помочь им выбраться из Харькова. Но этого уже невозможно было сделать. Предполагался наш выезд рано утром, но обстоятельства задержали, так как выясняли более безопасный выезд из Харькова и следование по пути до Купянска.
В Купянске находились не только областные и городские организации Харькова, но и ЦК КП(б)У, и правительство республики. Все они располагались в железнодорожных составах.
Мы получили бронь, но от этого на душе не стало легче. И все же вскорости в верхах было принято решение отправить на Восток, в тыл большую группу партийных и советских^ работников для использования их на эвакуированных заводах: ведь к этому времени в тылу тоже ощущался большой и острый недостаток в кадрах. В этой группе оказался и я.
Для отправки нас в тыл выделили два товарных вагона, в них должно ехать около 60 человек. Вагоны не оборудованы, а на улице уже декабрь, сами занимаемся устройством: устанавливаем печки, запасаемся топливом, водой, сооружаем нары, на них матрацы, набитые соломой, остальное что у кого есть. Редко у кого имеются одеяла, большинство обходятся шинелью. Она служит и постелью и одеялом. В дальнюю дорогу надо было хотя бы немного запастись питанием, водой и топливом.
В пути мы узнали, что в Москве, на Красной площади, 7 ноября состоялся военный парад войск. На это мог решиться только И. В. Сталин. Нас всех обрадовало то, что в такое тяжелое время все же состоялся военный парад. Значит, Москва жива, правительство находится в Москве, в столице нашей Родины. Несмотря на все сложности и трудности, все мы прибыли в Челябинск 12 декабря 1941 года. Отсюда товарищи разъезжаются в разные места, большинство едет в Казахстан, немало оседает и в Челябинской области. Кое-кто едет в Омскую и Свердловскую области к своим семьям и эвакуированным предприятиям. Все тепло распростились и обещали писать друг другу.
я уже второй раз в Челябинске — первый раз был еще в 1935 году, приезжал на Челябинсклй тракторный завод в командировку от завода имени Ильича по рекламации нашего металла. С тех пор кое-что, конечно, изменилось, но в основном остался тот же город. Явился я в горком партии, куда у меня и было предписание явиться. Тут же выяснил, где находится моя семья — сыновья Боря и Витасик. Поехал к ним и застал их в довольно плачевном состоянии: пять человек, трое детей и двое взрослых, разместились в комнате в шесть квадратных метров на первом этаже, без всяких удобств, холодно, сыро,, затхло. Смотрю на ребятишек, а сердце обливается кровью, болит душа. Боря как затравленный зверек, худой, тош,ий, всего боится и признал меня не сразу. Витасик маленький, желтый, худой, рахитичный ребенок, он меня совсем не знает. Но все же обрадовались моему приезду, тем более что я привез кое-какие продукты. На первых порах будет значительное облегчение с питанием.
В политической истории Украины XX столетия Петру Шелесту принадлежит особое место. Пройдя нелегкий жизненный путь, он в 1963 году стал первым секретарем ЦК Компартии Украины. Поддерживал Н. Хрущева и его политическую линию, однако оказался среди тех, кто привел к власти Л. Брежнева. Выступал за подавление Пражской весны 1968 года и в то же время блокировал тотальное удушение инакомыслия в Украине. Признавал сталинский авторитет и одновременно требовал, чтобы московское руководство придерживалось официально декларированных принципов в отношениях центра и тогдашних «союзных республик».
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.