Да, мой лорд - [9]

С одной стороны, ситуация с Северусом лично ему ничем не угрожала. Он покинет школу через несколько недель, а зелья можно получать и почтой. Рассчетливая часть его натуры настаивала оставить все, как есть: в конце концов, он не виноват в сложившейся ситуации, практически лишен возможности на нее повлиять, да и змеенышу полезно научиться разбираться с проблемами самому: без этого в Слизерине просто не выжить. Однако то, что его отец презрительно называл «сантиментами», а все остальные - совестью, не давало принять это вполне взвешенное и правильное решение. Люциус не мог не видеть, что Северус не ожидает от него поддержки, не ищет покровительства и не требует никакой компенсации за испорченную репутацию. Напротив, ребенок всячески пытался оградить Люциуса от малейших подозрений, не позволяя себе лишнего взгляда в его сторону. Пожалуй, он был еще более слизеринцем, чем сам Малфой, и решал свои проблемы, не жалуясь и не надеясь на помощь. Не зная, как он может помочь, Люциус чувствовал, что если хочет сохранить свое душевное спокойствие, помочь все же придется. Осталось придумать, как.

Малфой чувствовал, что в сложившейся ситуации кто-то виноват: дурацкая шутка, сказанная в сентябре, должна была забыться уже на следующий день. То, что слухи продолжали множиться и обрастать подробностями, при фактически отсутствующем их подтверждении, указывало на то, что их кто-то целенаправленно распускает. Мальчишка настолько насолить никому не мог, значит, дело в самом Малфое. Кто может быть настолько зол на него, чтобы попытаться свести счеты подобным образом? Кандидатур было несколько, но обдумать их Люциус не успел: за поворотом, который делала дорожка, слышались весьма характерные звуки драки.

Доставая палочку, Малфой миновал поворот и увидел нескольких первокурсников, судя по галстукам, гриффиндорцев, столпившихся и с увлечением пинающих ногами какую-то темную кучу, в которой мгновением позже Люциус опознал лежащего человека. От неожиданности не соразмерив силу, Малфой взмахнул палочкой и поганцы разлетелись в стороны, раскиданные заклинанием. Не обращая на них внимания, Люциус бросился вперед, опасаясь худшего: лежащий не двигался, не пытался встать, и никак не отреагировал на исчезновение своих мучителей. За спиной раздался топот, но Малфой не стал оборачиваться. Он понял, кто нападавшие, узнав их жертву: Северус лежал, скорчившись, прижав колени к груди и защищая руками лицо. Видимо, опыт у него уже был, и Малфой не знал, радоваться этому или ужасаться. Похоже, Северус был на грани обморока, он попытался оттолкнуть от себя руки Малфоя, но глаза были мутными, залитое кровью лицо не выразило узнавания, и, словно отдав остаток сил на последнюю попытку сопротивления, Северус все же потерял сознание.

Малфой выругался, разглядев подробности: нос Снейпа, похоже, был сломан, руки разбиты в кровь, лицо стремительно опухало. Трудно было поверить, что подобное могли сделать дети. Пожалев, что не знает ни одного диагностического заклинания, Люциус осторожно ощупал голову, руки, ребра. Кажется, правое запястье было сломано, ребра тоже пострадали, ноги и голова были целы. Оглянувшись, Малфой осторожно поднял ребенка на руки и быстро понес в сторону замка.

Как назло, приближалось время обеда, и появившийся у ворот Малфой с бездыханным телом на руках порадовал зрелищем всех, кого только можно. Перед ним расступались, смыкаясь у него за спиной в плотную недоумевающую толпу. Никто не подумал помочь ему. Малфой устал. Голова Северуса все время соскальзывала с руки и откидывалась назад, обнажая тонкое беззащитное горло. Несколько раз Малфой останавливался, пытаясь устроить ребенка поудобнее, укладывал его голову себе на грудь, прижимая крепко, но осторожно, но, стоило ему начать двигаться, как голова снова сползала, и Малфой был вынужден всю дорогу видеть перед собой белую нежную кожу, и, вглядываясь в голубоватые, чуть пульсирующие жилки, он каждую секунду боялся, что они замрут, что сочащаяся из разбитого рта кровь остановится, и он не успеет.

Кто-то все-таки сообразил сообщить мадам Помфри, и у дверей лазарета Люциуса встречали. Уложив Северуса на кровать, Малфой устало опустился на стул, с трудом переводя дух. Мадам Помфри суетилась рядом, применяя диагностические заклинания, ахая и незаметно косясь в сторону Люциуса. Она как раз избавила пациента от одежды и убирала заклинанием кровь, когда из камина вышел директор Дамблдор. Люциус отвел глаза от вытянувшегося на кровати худого тела и заметил задумчивый взгляд Дамблдора.

- Директор.

- Мистер Малфой. Что произошло?

- Нападение. Трое гриффиндорцев избили первокурсника - слизеринца.

- Причины?

- Я их не знаю.

- Поппи, как он? - директор подошел к кровати как раз тогда, когда мадам Помфри надела на больного пижаму и укрывала его.

- Плохо, Альбус, но он поправится. Раны я обработала, когда придет в себя, дам зелья. Через несколько дней все будет хорошо.

Малфой машинально поправил сползающее одеяло, задев упавшую руку Северуса.

- Люциус… - услышал он. - Не нужно…

Директор мгновенно оказался рядом, и, нагнувшись, позвал: