Да, это было... - [13]
Александр Иванович Мильчаков, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ, блестящий оратор, талантливый журналист, реабилитации в 1954 году дождался в норильском лагере.
В Норильске я встретил и бывшего ректора Свердловского горного института Петра Яковлевича Ярутина, которого привезли из Полтавской тюрьмы. Его я уже упоминал: в августе 1937 года в Свердловской внутренней тюрьме НКВД в камере № 28 мне досталась постель, которую мне «сдал» Ярутин.
15 марта 1969 г.
Суровая зима на исходе. Стало теплее, но эпидемия азиатского гриппа свирепствует. Три раза начинал болеть. Лежал в постели. Кололи. Как будто прошла болезнь. Выйдешь и — снова грипп. В начале марта ездил от обкома ВЛКСМ в командировку в Пышминский район (за Камышловом). Приехал и в третий раз слег. Давно не был в селах. Дышится легче. Приятно смотреть на деревянные дома с резными и ярко крашенными наличниками. Глаз радуется после бетонных и кирпичных стандартных строек.
22 июня 1941 года в проектном институте был нерабочий день. На территории второго лаготделения из динамика я услышал обращение Молотова в связи с нападением на Советский Союз гитлеровской Германии. Передача по лагерной трансляции была прервана. Несколько дней не работало радио. Все настороженно ждали развития событий: каким будет отношение к заключенным в связи с войной. Вспоминали 1937–1938 года, когда в лагерях работали «тройки» и «вносили исправления» в приговоры. Многие осужденные к тюремным и лагерным срокам решениями троек уничтожались. На Соловках называли гору Секирную, где проводились расстрелы, в Норильске — «Второй Норильск», в Дудинке — «акваторию Енисея».
Ждали провокаций. К счастью, события пошли по другому пути. Через несколько дней были восстановлены радиопередачи. Никаких секретов от заключенных о ходе военных событий не делалось. Отношение к нам стало даже человечнее. Среди заключенных началась массовая подача заявлений о направлении на фронт для защиты Родины. Все знали, что если и удовлетворят просьбу, то начинать боевую жизнь придется в штрафных батальонах. Лишь рецидивисты-уголовники оставались в стороне. Подавшие заявления прошли медицинские экспертные комиссии. Через некоторое время было объявлено, что на фронт пошлют, когда потребуется, а пока надо работать в норильском комбинате, обеспечивающем фронт оборонным металлом.
Известен случай, когда из Норильского лагеря по настоянию военкома отправили на фронт по их просьбе несколько заключенных, работавших в геологоразведочной партии на Нижней Тунгуске. Один из мобилизованных, ученый Гумилев, сын Анны Ахматовой, писал потом в Норильск, что он попал в Москву «через Берлин». Тюремная одиссея Льва Николаевича Гумилева на этом не закончилась. Он вновь был арестован. И еще в марте 1956 года об его освобождении ходатайствовали мать Анна Андреевна Ахматова и писатель Александр Алексеевич Фадеев. (Александр Фадеев. Письма 1916–1956 гг. «Советский писатель», Москва, 1967. Стр. 421. Письмо от 2 марта 1956 года «В главную военную прокуратуру»).
Война меняла состав лагерного населения. Ежегодно с открытием навигации по Енисею привозили военнослужащих, осужденных военными трибуналами, и жителей оккупированных немцами районов (за связь с врагом). В те годы зачеты за добросовестную работу арестантов были отменены. А зря. Они ускорили бы строительство норильского комбината. Правда, два-три раза заключенным, занятым на инженерно-технических должностях и отличившимся на работе, сокращались сроки. За участие в проектировании горных объектов мне дважды снижали сроки — на полтора и на один год.
В феврале 1947 года меня вывели из-за проволоки. Срок закончен. Решил никуда из Норильска не выезжать, так как получил паспорт с ограничениями места жительства. Ограничения касались столиц республик, областных центров, крупных рабочих районов. Паспорт вроде «волчьего». Жене с двумя детьми я не советовал ехать в Заполярье. Она не стала слушать никаких доводов. Пришлось договориться с начальником проектного управления А. Е. Шарайко, чтоб ей послали вызов. В июле 1947 года Нина приехала, а с нею 12-летняя дочь Ира и 10-летний сын Боря, родившийся через десять дней после моего ареста, которого я еще не видел.
Жена, оставшаяся в свои 24 года «соломенной вдовой» с двумя детьми на руках, вела себя геройски и в 34 года. Не задумываясь, поехала в Заполярье и не считала это подвигом. Она поступила работать старшим техником в проектное управление. Ребята стали учиться в школе. Вроде жизнь устраивалась.
После окончания войны режим в лагерях стал ужесточаться. Появились «каторжные командировки», в которые собирали всех заключенных, осужденных по 58-й статье и по воинским статьям. В основном в них были осужденные в военное время. На верхней одежде заключенных стали ставить номера. По приходе с работы узников закрывали в бараках на замок. Многих, осужденных в 1937 году и не закончивших срок наказания, отправляли досиживать в стационарные тюрьмы. Так, М. К. Степанченко перевели в Александровский централ под Иркутском. По окончании срока он снова приехал в Норильск, но уже как вольнонаемный.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.