Да будет воля моя - [31]

— Мы же можем поговорить, — говорит жертва, и наконец-то голос дрожит.

Убийцу охватывает приятная дрожь.

— Да, — говорит он, — мы будем говорить. Мне нужно тебе многое рассказать. И я хочу сделать это спокойно. — «Если ты будешь молчать, буду говорить я», — думает убийца, но ничего не говорит. — Мы почти на месте. Видишь берег, там впереди? Вот там мы и посидим.

Мужчина без сопротивления позволяет отвести себя туда. У убийцы такое чувство, будто он является повелителем тела жертвы. Одно движение пальца, одно движение оружия, и жертва реагирует, как марионетка на ниточках. Он вынужден признаться себе, что наслаждается чувством власти.

Он заставляет жертву встать на колени на один из больших резиновых ковриков, с помощью которых предохраняют от сползания уложенные в штабель паллеты.

— Чего ты хочешь? — спрашивает жертва. Убийца, не отвечая, медленно обходит вокруг жертвы. — Скажи мне просто, чего ты хочешь. Ты же не можешь…

— Тсс-с. — Он прикладывает палец к губам.

Человек не имеет понятия о том, что он может или не может. Он недооценил его. Большинство людей недооценивают его.

— Может быть, сейчас, стоя на коленях, ты хочешь мне что-то сказать? — спрашивает он и останавливается позади жертвы.

Правый набитый карман оттягивает его куртку вниз. Наступает время вынуть оттуда камень. Камень имеет форму и величину кормовой свеклы, и с одной стороны он закруглен и такой гладкий, что даже кажется мягким. Эта сторона очень хорошо прилегает к его ладони, словно камень врос в нее. С другой стороны камень заострен.

Жертва начинает говорить. Он кивает, будто внимательно слушает ее, но не подпускает к себе ни слова. Они пролетают мимо него, летят над Рейном и где-то там, вдалеке, растворяются. Слова умирают.

Он — не новичок. Он знает, как надо убивать. Но то, что происходит сейчас, — грубое насилие, простая сила и камень — это ему внове. Он — не сильный мужчина. Он даже удивляется, как быстро это происходит. Один удар, даже не изо всей силы, но удачно нацеленный, и мужчина теряет сознание. Сопротивление умирает, прежде чем жертва понимает, что с ней происходит. Наверно, теперь достаточно будет оттащить тело всего на несколько метров к берегу и сбросить его в Рейн. Человек утонет. Но он всегда подстраховывается. Один удар — это всегда меньше, чем две дюжины ударов.

Когда он заканчивает дело, на руках остаются приклеившиеся куски волос и кожа с головы. Верхняя часть черепа мертвеца представляет собой месиво мяса и осколков костей. Все залито кровью.

Кровь и смерть. И ледяной ужас. Он знает, как это выглядит, это — словно дежавю.

Зато теперь он доволен. Он тащит мертвеца на окровавленном резиновом коврике к берегу. Мертвец тяжелый, но тем не менее, напрягшись, он переваливает его через ограждение и сбрасывает вниз. С громким всплеском мертвец исчезает в Рейне. Легкий шум, почти бульканье, когда камень следует за ним в мокрую темную могилу.

Нет, в этот раз, наверное, все не выглядит как несчастный случай, но вода смоет все следы, до последнего. Если повезет, то мертвец никогда больше не всплывет.

Он сбрасывает резиновый коврик вслед за телом и проверяет, не осталось ли крови на земле. Всего лишь пара капель, которые можно очистить совсем быстро. Он знает самый лучший фокус — влажные салфетки для младенцев. С помощью этих салфеток можно очистить все, что угодно, — ему становится не по себе от мысли, что люди используют их для ухода за кожей маленьких детей.

В лунном свете он рассматривает оставшиеся капли крови на своих руках, о которых еще нужно будет позаботиться. Зеркальные капли, в которых он видит свое настоящее лицо.

Вот только сегодня он, на удивление, не видит ничего.

Глава 9

Дерия ощущает необыкновенную легкость, когда идет к автобусной остановке. С собой она уносит мельчайшую искорку сожаления, потому что вечер с Якобом так быстро закончился. Но она не сомневается в том, что снова его увидит. Придя на остановку, она садится на скамейку. Начинается дождь, но капельки очень мелкие и лишь охлаждают ее лицо. Автобус должен подойти через несколько минут. Она вынимает из сумки мобильный телефон, чтобы написать Солнцу короткое сообщение. При этом ее взгляд задерживается на часах в мобильном. Как могло так получиться, что она просчиталась? Она думала, что сейчас одиннадцать, но на самом деле уже намного позже. Она со вздохом встает и смотрит на расписание движения автобусов. Вот этого она и боялась — автобус давно ушел, а следующий в нужном ей направлении должен быть здесь только через сорок пять минут.

— Вот дерьмо, — бормочет Дерия, но тут же запрещает себе портить собственное настроение. Вечер слишком прекрасен, чтобы расстраиваться из-за пропущенного автобуса. К тому же она ведь сама виновата — не проследила за временем.

Тем не менее на душе у нее неспокойно. После того вечера, когда она чувствовала, что ее преследуют, темнота стала нервировать ее. На коротком пути к остановке она еще могла как-то отвлечь себя. Эта неизвестность была для нее лучше, чем проявить слабость и дать Якобу проводить себя. Зато теперь ей предстоит совершить почти получасовую пешую прогулку. Если бы она была хотя бы чуть-чуть не такой гордой — или упрямой, как бы назвала это Солнце, — она бы ему позвонила. Но Дерия имеет чрезвычайно болезненный опыт и слишком хорошо знает, что нельзя пестовать свои страхи, если не хочешь, чтобы они поселились в тебе. О такси тоже не может быть и речи. Хотя ресторан, это верно, оказался не слишком дорогим, но все же ее денег не хватит для поездки домой. Она застегивает пальто на все пуговицы и отправляется в путь пешком.