d’Рим - [44]
– Не смотри на меня так. Ну не успела я накраситься.
– Тебе так лучше.
– Пожалуйста, не надо.
– Спасибо.
– Ты вежливый сегодня.
– Я ночью всегда вежливый.
– Нежность, что ли, просыпается? – отвечает с улыбкой водитель.
– Ага, тело спит, а нежность так и прет. Приехали, – заезжает машина в темный двор.
– Вы кто?
– Мы по вызову, – говорят двое в халатах и с медицинскими повязками на лице.
– А кто вызывал?
– Родина.
– Идите за мной.
– Подожди, – придерживает надзиратель врачебную бригаду перед какой-то дверью. Смотрит в глазок. На прицеле мать, держит на руках ребенка.
– Ладно, заходите.
– Родина? – спрашивает с порога врач.
– Родина.
Врач с фельдшером проходят в комнату. На полу остаются следы, но никто их не замечает, даже Анна, которая каждый день его моет.
Врач открывает журнал и в третий раз записывает данные.
– Давайте осмотрим вашу девочку.
– Сейчас она будет орать. Не любит, когда ее трогают, особенно чужие, – не доверяю я врачам.
– При температуре сорок любые руки чужие. Ничего, сейчас мы подружимся. Вот так, молодец, умница, какая красивая девочка, – врач старалась выглядеть теплой и заботливой. – Давайте померяем температуру.
Анна вложила градусник под мышку малышке. Та молча согласилась.
– Что принимали?
– Парацетамол.
– Парацетамол после тридцати восьми с половиной не помогает.
Фельдшер, который все это время молчал и стоял у двери, вдруг вставил свое:
– Ушел. Охранник ушел.
Женщина, обернувшись на дверь, сняла маску.
– Наконец-то. Ну, здравствуйте, Анна Родина. Мы приехали за вами. Нет времени вдаваться в подробности, есть возможность вывезти вас из зоны и сегодня же ночью переправить через границу домой.
В комнате повисла тишина. Стало слышно тяжелое дыхание Римки.
– Как это возможно? Почему я должна вам доверять? – осторожно загорались глаза Анна. Какая-то далекая радость начала наполнять ее сердце Римом.
Тут же перед глазами встал Рим, затем его заслонил Борис, которого очень захотелось увидеть, больше чем Рим, быть может, даже простить. Хотя, в чем он был виноват? В том, что вытащил меня из этого порочного круга? Как ни странно, вся та боль, ненависть – она куда-то исчезла. Вина с годами стерлась и превратилась в прощение. Анна только сейчас осознала это. Будто сегодня был день прощения. Прощеное воскресенье: и прощение и воскресение, все смешалось в одной этой ночи.
«Ура! Я смогу лечь в постель на свежие простыни, потом проснуться от этого плена, будто от кошмара, поняв, что это был только сон. Перевернуть подушку на прохладную сторону и спокойно спать дальше».
Я посмотрела на фельдшера, тот попытался улыбнуться в ответ на мою улыбку. Лицо его явно преувеличивало количество наличного счастья.
– Потому что у нас больше не будет такой возможности, и у вас тоже, – поставил ультиматум мужчина. – Вы же знаете, кто вас сдал, и понимаете, почему вы здесь? – дохнул фельдшер чем-то затхлым.
– Не знаю, не хочу понимать, – замкнулась, словно на допросе, Анна.
– Посмотрите на градусник, – напомнила мне женщина. – Сколько?
– Сорок.
– Не падает. Придется колоть. Жалко такую красавицу. Укол болезненный.
Она расстегнула верхнюю пуговицу халата. Ее немолодую шею прикрывал белый шарфик.
– Подумайте над нашим предложением, у вас еще есть несколько минут, – посмотрел фельдшер на свои часы…
– А что тут думать? – мысленно уже начала собираться Анна.
– Только есть одно условие.
– Какое?
– Малышку нужно будет оставить здесь.
– В смысле? – испытала я на себе тот самый болезненный укол.
– Ну, то есть мы ей сейчас делаем укол.
– Какой укол?
– Не волнуйтесь, это анальгин с димедролом, чтобы упала температура. Делаем укол, забираем вас в больницу. Далее девочка ваша остается там, а вас перевозят за границу.
– Я без нее никуда не поеду! – прижала к себе Римму мать.
– Поставьте еще раз градусник девочке, подумайте, – сняла со своей шеи шарфик женщина и, сделав из него петлю, положила себе на колени.
Фельдшер замолк. Лицо его было, как мелкая неприятность, с которой не хотелось разговаривать, тем более идти ни на какие компромиссы. «Весь его белый наряд – сплошная зима. Вот только что была постельная сцена, а теперь – простуда. Душа моя будет задыхаться в ней астмой снега, понимая, что часть меня – Римма – осталась здесь. А этот фельдшер будет говорить мне: “будьте здоровы, если еще не померли”».
Он снял с лица повязку и сунул ее в карман, что быть как можно красноречивее, однако его розовые губы продолжали молчать. В эту минуту молчание было красноречивее всяких слов.
Зима пробежала по телу Анны от одной этой мысли. Лицо ее стало холоднее стервы, только что летавший в голубом небе голубь замерз под ее взглядом. Рим, лето – все осталось за забором. Но согласись Анна, даже там, в раю, эти двое уже ничем не смогли бы ее чувства реанимировать.
В комнате тоже наступила зима. Ночь сморщилась, как и я, как и врач, от недосыпания. Тишина падала хлопьями снега, зима беспокойно перебирала ногами: фельдшер расстегнул халат и начал ходить туда-сюда. От одного скрипа этой мысли можно было замерзнуть. Я смотрела то на него, то на малышку, которая уснула. За что мне такое наказание? Неужели ты и есть мое наказание, которое я понесла, и теперь буду носить всю свою жизнь? Снова скрип половиц. Зима приближалась, она ждала ответа. Душа не хотела в петлю предложенного теплого шарфика. Она кричала, потом, упав на колени, прозой и рифмой стала умолять: «Останься! не ходи туда, где замерзшие слезы лета стирают охлажденного света пальцы. Мать твою, ты же мать!»
Если вы никогда не были в стране, где валяются поцелуи, то можно получить визу или даже вид на жительство, просто скинув маски, как это сделали герои одной венецианской истории.
В Питер стекались те, у кого с удачей была напряженка. Им казалось, что приехать сюда стоило только ради того, чтобы тебе фартило всю оставшуюся жизнь. Они еще не знали, что совсем скоро Питер проникнет в их дом, в их постель, он будет все время рядом; куда бы они ни уезжали от этого города, он будет сидеть у них под кожей, как у героев этой истории, где отношения на завтрак, обед и ужин не только со вкусом белых ночей, но и с привкусом серых будней.
Хорошо быть семейным: ты крутишь фарш, она лепит пельмени. Идиллия. Совсем другое дело одиноким: она крутит хвостом, ты лепишь горбатого, а пельмени ждут вас в ближайшем ночном магазине, если дело до них дойдет. Стоило только отвлечься, как кто-то обнес твой дом, похитил не только счастье, не только своего человека, но даже твои дела, оставив тебе только вид из окна. И чем чаще ты смотришь в него, тем чаще приходит одиночество и похищает все мысли.
«Привязанность» – я вязал этот роман несколько лет (часть книги даже выходила в свет отдельным изданием), то откладывая текст, считая его законченным, то возвращаясь к нему вновь, будто что-то забыл. Сказать. Важное. Слишком глубока тема, слишком знакома каждому из нас, слишком близка, слишком болезненна. Речь не только о привязанности одного человека к другому, к тем, кто нас любит, но еще сильнее – к тем, кто недолюбливает, к деньгам, к вещам, к гаджетам, к месту, к Родине, к привычкам, к дому, к друзьям нашим меньшим, к обществу, к болезням, к работе, к обстоятельствам, к личному, безличному и наличному.
В этой «Кулинарной книге» вы не найдете способов приготовления любимых блюд. Только рецепты отношений между мужчиной и женщиной. Насыщенные солью любви, сладостью плоти и специями души, они придают неповторимый вкус этим блюдам. Приятно удивляет их подача и сервировка. Роман придется по душе всем, кто любит вкусно почитать.
Легко ли сыграть роль любовницы на театральной сцене, если репетировать ее придется в личной жизни? И стоит ли так драматизировать, когда на кону мечта, а спектакль на каких-то пару актов? Новый роман Рината Валиуллина – своеобразная матрешка, где одна история скрывается в другой, одна тема порождает множество, задевает за живое многих – роковых или легкомысленных, многообещающих или пустых. Смешивая настолько разные ингредиенты в одном блюде: природу любви и муки творчества, испанскую корриду и закулисную возню, грусть психоанализа и радость любопытства, – автор лукаво подает его под названием «Легкомыслие».
Повесть «Обжалованию не подлежит» — первая повесть Олега Попцова. Она рассказывает о самом трудном экзамене, который предстоит выдержать каждому в жизни, — экзамене на человеческое достоинство. Олег Попцов известен читателю, как автор публицистических выступлений, рассказов, которые печатались в журналах «Смена», «Молодой коммунист», «Сельская молодежь».
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1850 год. Испорченная репутация обрекает молодого француза Жана-Антуана на бегство из дома и страны. Его путешествие оборачивается встречей с авантюрным разбойником и чередой необыкновенных приключений в мире воров викторианского Лондона. Вскоре Жан-Антуан понимает, что разбойник нажил здесь много врагов. Но главная угроза столь темна и опасна, что кажется байками его нового друга. Потому что иначе – предотвратить катастрофу могут лишь воспоминание и щепотка волшебства!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Купить билет, поехать в Питер, можно даже одному. Обязательно в кого-нибудь влюбишься, в крайнем случае — в город. Станешь латать черные дни белыми ночами, сводить и разводить мосты, дороги которых уткнутся разметкой в небо. Достичь высот, стать великим — вот и ему казалось, что с высоты видно все. Но все, что он увидел: город холоден, люди не меняются, недели пролетают, в воскресенье вечером все задумываются о счастье. Кто-то переваривает субботу, другие не переваривают понедельник. Вопрос счастья по-прежнему открыт, как форточка, в которую можно увидеть звезды, а можно просто курить…
Драма в трех измерениях, которая мечется в треугольнике Москва — Питер — Нью-Йорк, где Москва — прекрасная женщина, которая никогда ничего не просила, но всегда ждала. Ждала перемен и готова была меняться сама. Однако страх того, что завтра может быть хуже, чем сейчас, сковал не только общество, не только его чувства, не только их развитие, но само ощущение жизни.Перед нами — пространственная картина двух полушарий Земли с высоты полета человеческих чувств, где разум подразумевает два, знание — подсознание, зрение — подозрение, опыт — подопытных, чувство — предчувствие, необходимость — то, что не обойти.