d’Рим - [27]

– Я думала там все романтичнее: роман с Монро, ревность, измена, жена застукала.

– О, это была только красивая фата для народа. Горько! – допил водку Борис, обнял Анну, которая сидел совсем рядом и поцеловал в самые губы.

– Горько, действительно, горько, – освободилась от объятий Анна, чтобы заесть поцелуй мороженым.

– Водка разрушила семью, – улыбнулся Борис.

Рим. Отель

Ночью мне почти не спалось и снилась какая-то ерунда.

Вечер! Темно, иду по дороге встречать Бориса. Подъезжает машина, полная незнакомых людей, со словами: «Ты Бориса идешь встречать?» Я в ответ: «Да!» – «Мы знаем, где он; давай довезем». Я: «Хорошо!» Везут, я понимаю, что что-то не так. Спрашиваю: «Куда мы едем?» Парней было несколько, всем около тридцати. Услышала в ответ «молчи!», отключили меня. Проснувшись, я оказалась в незнакомом доме, одна, пристегнута наручниками к батарее. Батарея горячая, мне жарко, часы отбивают десять раз, входит человек, я спрашиваю: «Что вы хотите со мной сделать?» Ответ: «Молчи!» И тут я понимаю, что нужно предпринимать меры, иначе я сойду с ума. Я отвечаю: «Я хочу в сортир». Он расстегнул наручники и повел меня через комнату, где сидела за столом вся компания, и самое кошмарное, что среди них был Борис. Он увидел меня и отвел глаза. Мне захотелось крикнуть: «Борис!» Но не смогла, голоса не было. Сортир находился на улице, вокруг – огороды, я поняла – вот сейчас нужно бежать. Выйдя из туалета, я перелезла через забор и побежала через эти огороды. Бегу по полю, самой страшно, очень страшно! Снова слезы, оборачиваюсь и вдали вижу: светят фонари, и те люди бегут за мной. Сердце бежит впереди меня. Споткнувшись, падаю в яму, чувствую что-то мягкое. Мертвая Мэрилин Монро. Слышу – они ближе и ближе. Ничего не оставалось сделать, как укрыться ею. Безумный страх сковал меня, хотелось кричать, но я не могла. Они прошли мимо со словами «найдем суку – убьем». Когда стихло, я выкарабкалась из ямы и побежала снова на огни. Впереди было шоссе, стала тормозить машины. Наконец одна из них остановилась, за рулем сидел шеф, я села в машину. Он довез меня до дома. Дома меня ждали родители. Они отругали меня, спрашивая, почему я не отвечала на звонки. Проснулась вся в поту от звонка телефона. Звонил Борис.

– Как спалось?

– Кошмарно.

– Бывает. Какие планы?

– В душ пойду, – сонно ответила я.

– Отлично, тогда заеду через час. Поедем на дачу Боргезе.

– На шашлыки?

– Проголодалась? Я постараюсь быстрее.

– Хорошо, – повесила я трубку.

Рим. Виа Маргута

Мы с Борисом шли по скромной улочке в самом сердце Рима, передавая бутылочку друг другу. Вино приятно щекотало душу. Стены, выцветшие от времени, как старая одежда, что сушится после стирки, нависали над нами и, кажется, даже прислушивались, пытаясь понять, о чем мы говорим.

– А что с современным искусством сейчас?

– Сейчас оно живет по законам большого и малого бизнеса, первые продаются, вторые торгуются, – не без сарказма ответил Борис. – В основном все устаканилось, галеристы бдят своих коллекционеров, те, в свою очередь, не хотят выбрасывать деньги на ветер. Одиночки убиваются или рожают на публику. Войны, эпидемии, миграции, все это снимается как кино, с нескольких камер, с хорошего ракурса. Случаются, конечно, и разные мистификации.

– А в России?

– В России современного искусства нет, есть классика жанра, есть неплохие копии Запада, впрочем, как и в литературе, как и в музыке. Видимо, передышка. Какие-то вспышки, факты скорее подаются как политические акции, чем как чистое искусство. Вообще там еще с советских времен все оценивается с политической точки зрения. Врагов рисуешь или своих? Сейчас вроде как стало свободнее, но мерила те же. Подумаешь, кто-то спел в церкви. Баптисты и сектанты на Западе давно этим живут. Они еще в старину устраивали ритуалы и шабаши с коллективным сексом и бог знает чем еще. Это все повторные концерты.

– Гастроли.

– Точно, сразу видно, что ты дизайнер, даже слова под обои подбираешь.

Анна очаровательно улыбнулась уже седеющим вискам Бориса.

– А почему тебя так интересует Россия?

– Давно там не была.

– Собираешься?

– Может быть. У меня там есть даже какие-то старые корни.

– Седые? – пошутил Борис.

– Да. Надо бы их прокрасить, – поправила я волосы, будто хотела, чтобы они это услышали.

– Красивая улица, – остановилась я возле очередного фонтана.

– Здесь живет богема Рима, по крайней мере, я знаю пару художников.

– Должно быть, у них дорогие картины?

– Ну, не дороже чем «Римские каникулы». Главный герой фильма жил именно на этой улице. Ты, наверное, знаешь.

– Правда? Джо Брэдли? Симпатичный журналист. И квартирка миленькая. Помнишь, как там принцессу застукала горничная?

– После этого фильма богема сюда и потянулась. Даже Феллини прикупил себе здесь квартиру, чтобы жить со своей Джульеттой.

– Настоящий Ромео, – засмеялась Анна. – И художник от Бога.

– Художники все от Бога, – ревностно заметил Борис. – Либо от Бога, либо от России.

– В чем разница?

– В России художникам плохо. Раньше было хорошо, когда всем давали мастерские, а государство гарантированно покупало работы у членов Союза художников. Хотя до сих пор считается, что Россия – страна возможностей. То, что делается там с помпой или с бомбой, приносит известность. Знаешь, с некоторых пор я понял, что популярность очень зависит от совпадения координат, в нужном месте, в нужное время, вот тогда твоя звезда может взойти в мгновение. Даже если это кто-то раньше уже делал. Россия в этом смысле – очень плодородная почва, и не потому, что ее здесь непаханые просторы, просто в другом месте этим никого не удивишь. На Западе вообще трудно кого-то чем-то удивить, вера в чудо здесь минимальная. Здесь все уже было. В России рамки еще остались. И люди не торопятся за них выходить, тем более произведения искусства. Не случайно все новое приходит с Запада. Россия живет по франшизе. Сегодня дешевле купить франшизу, чем придумать свое. Придумывать некому.