Д'Артаньян в Бастилии - [42]

— Что случилось, Атос, да говорите же скорее! — вскричал Арамис, озабоченный серьезным видом друга, Ему объяснили, в чем дело.

— А я уж было вообразил невесть что, — проговорил Арамис в своей неподражаемой манере. Однако было видно, что он хорошенько не знает, смеяться ли ему, или сердиться.

— Мы не спрашиваем вас ни о чем, — продолжал между тем Атос проникновенным тоном. — Скажите только, выиграл ли я у Портоса?

Арамис сел за стол и спросил себе бутылку вина и цыпленка. Потом нахмурился. Потом взглянул на Атоса и расхохотался.

— Портос, я вынужден извиниться перед вами за то, что невольно подвел вас, — сказал он. — Отдайте Атосу его пистоли, он выиграл. — После чего он залпом осушил бокал и добавил:

— Но сегодня все было против меня, какой-то злой рок… Так что не воображайте, пожалуйста, Атос, что я в конце концов не зашел в монастырь. Но и там место было уже занято…

— Что… этот господин Декарт все-таки приехал из Голландии? — спросил Портос.

— Нет, — отвечал Арамис, поедая цыпленка. — Зато из Англии приехал господин Гоббс.

Глава двадцать вторая Друзья начинают действовать

На следующее утро Арамис переоделся и с озабоченным лицом проверил, легко ли спускаются курки пистолетов. Затем он зарядил их, засунул за пояс, добавив к ним испанский стилет, и, не говоря ни слова, ушел, низко надвинув на глаза свою широкополую неброскую шляпу.

— Господин монах снова пустился на поиски приключений! Очевидно, он опасается какого-нибудь ревнивого мужа, — хохотнул Портос.

— Вы опять ошибаетесь, Портос, — заметил Атос, лучше, чем его простодушный товарищ, понимавший характер Арамиса. — Вчера все равно было поздно предпринимать какие-либо шаги для освобождения д'Артаньяна, и поэтому наш монах позволил себе нанести визиты старым знакомым. Но теперь — время действовать. Поверьте, Арамис ушел по делу, связанному с нашей поездкой в Париж.

— Да, но он вооружился до зубов!

— А почему это вас удивляет? Насколько я понял, у кардинала есть основания испытывать особую неприязнь именно к нему. Арамис обвел его вокруг пальца в Type.

— Так же, как мы обвели его красное преосвященство вокруг пальца в истории с подвесками?! — воскликнул Портос, простодушно забывая, что история с подвесками закончилась для него в Шантильи, едва успев начаться.

— Примерно так, хотя мне неизвестны подробности, — улыбнулся Атос.

— Но почему же, черт возьми, я об атом не знаю вообще ничего?!

— Потому что это произошло после вашего отъезда из Парижа.

— Это верно. Но ведь Арамис мог бы рассказать мне эту историю по дороге.

— Очевидно, он счел ее нестоящей внимания.

— «Нестоящей внимания»? Хорошенькое дело — вы говорите «нестоящей внимания»! Что же в таком случае заслуживает внимания?!

— То обстоятельство, что д'Артаньян в Бастилии.

— Правда, — посетовал Портос, несколько успокаиваясь. — Разумеется. Портос помолчал, но совсем недолго. — Получается, что Арамис отправился куда-то по нашему общему делу, и его прогулка настолько небезобидна, что он снарядился как на войну, а мы сидим тут и мирно беседуем.

Мы даже не знаем, куда он ушел.

— По-видимому, у Арамиса есть основания не посвящать нас в это.

Портос крутанул свои пышные усы и стукнул по столу, чтобы дать выход обуревавшим его чувствам. Великан не рассчитал своих сил. Ножки стола подкосились, и он рухнул на пол с громким стуком и скрежетом. Эти звуки вызвали поспешное появление хозяина «Сосновой шишки», сопровождаемого слугами и поварятами. Они решили, что знатные постояльцы подрались.

— У вас очень непрочная мебель, любезный хозяин, — сконфуженно произнес Портос, покуда Атос, пользуясь случаем, заказывал хозяину пару бутылок анжуйского. Уразумев, что никакой драки не предвидится, прислуга удалилась, причем поварята имели разочарованный вид.

— Что же мы будем делать? — спросил Портос немного погодя.

— Ждать, — отозвался Атос, привычным движением откупоривая первую бутылку…

* * *

Арамис между тем все не возвращался. Время тянулось невыносимо медленно, минуты казались часами. Атос и Портос оборачивались на каждый звук шагов по лестнице, ведущей на второй этаж, в одной из комнат которого они находились, но всякий раз шаги затихали в отдалении.

* * *

Что же делал самый таинственный из всей четверки? Он побывал в келье миноритского монастыря, а затем отправился к Люксембургскому дворцу, но не один, а в сопровождении монастырского служки, которому на вид было не больше шестнадцати лет.

Дойдя до дворца, служившего резиденцией королевы-матери, Арамис попросил служку, которого, очевидно, хорошо знали во дворце, вызвать лекаря Марии Медичи, недавно прибывшего из провинции. Тот отправился не мешкая и вскоре возвратился, сообщив, что новый лекарь королевы-матери сможет повидать господина, ожидающего его, через полчаса, как только освободится от неотложных дел.

Арамиса не обрадовало, но и не удивило это известие.

Скорее всего он ожидал чего-то в этом роде. Он попросил минорита остаться с ним и подождать.

— Как знать, чему равны полчаса королевского лекаря, — заметил Арамис. — Возможно, мне придется снова прибегнуть к вашей помоги.

Действительно, по прошествии получаса лекарь не появился, и Арамис, прождав еще с четверть часа, попросил служку вторично отправиться во дворец. Однако на этот раз он сменил тактику.