Цыганский роман (повести и рассказы) - [58]

Садятся снова в машину. Благодарный водила с открытым ртом везет их в гостиницу. Машину останавливает гаишник. Начинает докапываться, в чем дело три дебила и один алкаш в одной машине. Водила ему жестами пытается объяснить, у него не получается. Единственный нормальный, но изрядно уже подвыпивший биолог, объясняет гаишнику в чем дело. Тот молча разворачивается и идет в свою будку. Там гаснет свет. Гаишник возвращается, открывает заднюю дверь и жестами просит подвинуться. Садится, изо рта торчит цоколь лампочки.

Едут в травмпункт. Ловят медсестру. С трудом приводят ее в чувство. На не слушающихся ногах она направляется в сторону кабинета хирурга. Оттуда раздается женский вопль и грохот. Выходит хирург с неестественно открытым и не закрывающимся ртом..."

Тантра

Тантры у нас тут не хватает, - понял я. У каждого по отдельности и в государстве. Мало у нас национальной тантры, вообще нет. То есть, такой штуки, чтобы в ее ходе душа отделялась постоянно легко от тела, как мясо от костей в супе примерно харчо.

Занятия, предполагавшиеся для балансировки между душой и телом, лишь запутывали взаимоотношения души и тела: что выпивка, то охота, не говоря уже о рыбалке, работе на садовом участке или половых излишествах. Пожалуй, во всех этих занятиях именно что предполагалась полная запутанность отношений двух указанных составляющих.

Так уж, видимо, нам и было положено. Таким, значит, было и наше Божественное задание, которое успешно и выполняется. И все это - в обстоятельствах, когда прозрачность духовных пространств ощущается постоянно, неизбежно вызывая приступы грусти, тяжелой хандры или неожиданного умиления по поводу дебильных, казалось бы, явлений и фактов жизни - это все от того, что Дух, который дышит как хочет, то и дело показывает нам из-под полы чистую бритвочку.

В этот момент (я шел по 1-му Хвостову переулку) меня ударил в лоб криво взлетевший воробей, отчего я утерял ход этой мысли, решив, при этом, что они, мысли, были несомненно правильными - раз уж были пресечены таким образом. После чего свернул в продуктовый магазин "Кураре" в Бродниковом переулке, где купил сухой суп Ramen в теплоизоляционном стаканчике, с сухими креветками, который далее съел.

Письма власти

В тот момент жизни, которому еще только предстояло стать историческим, я подрабатывал на издание, которое было одновременно интернетовским, и бумажным, то есть - продающимся в киосках. Интернетовское называлось "Русский журнал", бумажное - "Пушкин". В бумажную версию я писал страшные истории о том, как Интернет выволакивает из людей все их подсознание, делая это для них незаметно. А в РЖ я писал рецензии: журнал выдавал книжки, на которые ему рецензию получить как бы хотелось, а мне - было любопытно прочитать ту или иную книжку, а чего ж тогда не написать, еще и за деньги.

Так у меня оказалась книга: "Письма во власть 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям" (М.: РОССПЭН, 1998). Книгу составляли послания граждан к государству, сделанные от революции до конца нэпа. Понятно, что снять массовое сознание соответствующих времен такая книга не может - и объем, в общем, не велик, и пишут начальству люди специальные. Но обнаружилась другая история. Сообразим, что подобные письма всегда связаны либо с желанием отыскать некие места государственной силы (с тем, чтобы эта сила сделала нечто полезное автору), либо с сообщением о соответствующей находке (авторская гордость плюс желание общественного признания).

Несовершенства мира, о которых также сообщается в посланиях, могут быть сочтены за препятствия, не позволяющие достичь подобных мест (хотя путь к ним уже известен - именно, через эти препятствия). Кроме того, собственно тип и форма власти для авторов вторичны - они воспринимают все тот же государственный абсолют. Конечно, большая часть авторов либо стукачи, либо идиоты, но историческое время они свидетельствуют вполне неплохо.

"Проживающий нелегально является дезертиром, бежавшим из Киева, где за контрреволюционную пропаганду и организацию был приговорен к расстрелу. Сосунов ходит в статском плате и в настоящее время не занимается контрреволюционной деятельностью", - декабрь 1917 года. Есть вещи вполне вневременные: "Вперед братья и Сестры, за святые идеалы: Свободу, Любовь и Красоту", но это пишут какие-то новые сектанты, требующие революционной церкви на основе свободной любви. Еще: "Мы, солдаты Революционной армии Демократической России, не можем быть в покое, ибо мы люди, т.е. солдаты, уволенные по домам без оружия, а поэтому кому-либо помощь на защиту свободы не будем иметь возможности подать таковую вовремя... Матрос Павел Сущих". "Просим с этим разобраться и чтоб солдат возвращался на родину вооруженным".

Лирика: "Ранен в окопах попал в лазарет, приехал в Россию лечиться скорей. Мне больше в больнице пришлося страдать, чем было в окопах сидеть голодать... лучше в окопах мне было сидеть, чем ехать в Россию к сестре в лазарет. Господи Боже, Россию спаси, Сколько сестер развелось на Руси: в желтых ботинках, ажурных чулках, с красных крестом на груди и руках. Нежные взгляды на солнце похожи... всем без отказа дает лазарет, скорей бы дождаться угла потемней. А после соблазна на сестрины глазки дней через пять пришел в перевязке. Теперь я болею, себе я не рад, скорее бы ехать отсюда назад".