Цыганок - [60]
Тусклый свет от коптилки упал на лица пришедших. Старуха узнала фельдфебеля, который арестовывал внука. С ним было несколько солдат и полицейских...
- Где Цыганок? Где твой внук Ваня?
- Не ведаю, паночки, - пожала плечами старуха. - Как забрали вы его - с той поры и не видела.
- Не видела? Брешешь, карга! Твой змееныш удрал! Он был здесь. Обыскать!
Солдаты и полицейские посбрасывали с кровати подушки, постаскивали одеяла. Полетела на пол из шкафа одежда. Зазвенело разбитое зеркало.
Старуха стояла среди этого содома и плакала.
- Где Цыганок?
- Не было его здесь, паночки. Не видела я его...
- Ах ты, жаба старая!
Полицейский пнул ее в грудь. Взмахнув руками, старая женщина упала на пол.
Фельдфебель гаркнул что-то солдатам. Те выбежали на улицу и вернулись с канистрой бензина. Старуха заголосила.
Фельдфебель что-то приказал русоволосому солдату, а сам с остальными выскочил из хаты.
Старуха все поняла. Она умолкла и широко открытыми глазами смотрела на канистру. Солдат подошел к ней и показал пальцем на дверь. Бабушка, держась за стену, сделала шаг к выходу. И сразу же за ее спиной вспыхнуло, загудело пламя. Солдат подхватил старуху под мышки, вытащил во двор.
- Ганс, ком!
Светловолосый солдат выпустил из рук бабушку, подскочил к фельдфебелю, вытянулся.
Фельдфебель наотмашь ударил его по лицу. Солдат пошатнулся, но устоял на ногах. Фельдфебель ударил снова. Солдат отлетел к забору.
Фельдфебель поморщился, подул на руку и направился к калитке. Солдат вытер ладонью окровавленный рот и подмигнул бабушке. В свете пламени блеснул золотой зуб.
Огонь через окна вырвался на улицу. В небо взметнулись искры.
Пламя озаряло согбенную фигуру бабушки. Она не плакала. Не было слез.
Вокруг плавился снег.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Морозным утром Цыганок стоял на станции Шумилино. Мимо тяжело прогромыхал эшелон. Платформы, пушки, танковые горбы - все было покрыто изморозью.
На сортировочной дудукал рожок - формировали товарняк. Несколько минут назад Ваня узнал у поджарого угрюмого смазчика, что эшелон пойдет через Оболень. "Как раз то, что мне надо, - подумал Цыганок. - Прицеплюсь на ходу - и будьте здоровы".
Ване не повезло. Добравшись до Шумилина, он, даже не заходя во двор дяди Василя, понял, что здесь ему делать нечего: окна хаты были заколочены горбылями, на искристом снегу от калитки к крыльцу не было ни одного следа.
На два дня Ване дал приют сосед дяди Василя дед Мартын, который жил с невесткой и тремя внуками напротив дядиного двора. Он-то и рассказал Цыганку о том, что произошло. Две недели назад на рассвете немцы арестовали дядьку Василя. С той поры о нем не было ни слуху ни духу, будто в воду канул.
Оставаться дольше у деда. Мартына было нельзя. Ваня заметил, что невестка старика, которая в первый день с искренним участием отнеслась к нему - обмыла, перевязала искалеченные пальцы, накормила картофельным супом, - уже назавтра изменилась. Отрезав от зачерствевшей краюхи пять тоненьких ломтиков хлеба, она как бы задумалась. И только потом, со вздохом, отрезала шестой. То же самое было, когда она делила на всех маленький чугунок отварной картошки...
Ваня поднял воротник, спрятался за контейнер и стал ждать. Этой ночью у него созрело решение отправиться в Оболень. На такую мысль, сам того не сознавая, его натолкнул дед Мартын. Вечером, подшивая при свете смолистой лучины стоптанный валенок, он с восхищением рассказывал о каких-то хлопцах, от которых "германец крутится, как жаба на горячих углях". Ваня понял, что в Оболени действует подполье. "Попробую связаться с ребятами, - решил он. Если ничего не получится - буду искать партизан". И вот на рассвете Цыганок осторожно выбрался из хаты деда Мартына и подался на станцию.
Старенький паровоз, тяжело отдуваясь паром, таскал платформы и теплушки.
Не заметив вблизи ничего подозрительного, Ваня подошел ближе к товарняку.
Эшелон дернулся, залязгал буферами и затих. "Сейчас отправится, подумал Цыганок. - Жаль, что с дедом не попрощался. Надо было хоть записку ему оставить".
- Ты что тут шляешься? А ну-ка пройдем со мной, пацан!
Чья-то рука крепко взяла Ваню выше локтя. Цыганок повернулся. Рядом стоял полицейский...
В комнате было накурено. Трое полицаев сидели за столом. Один из них, горбоносый, вытер ладонью жирные губы, кашлянул в кулак и сурово посмотрел на Ваниного конвоира.
- Кого привел?
- Разве не видишь, - обиженно отозвался полицейский. - Залил буркалы с утра и...
- Ну-ну! Не твое собачье дело! Я для тебя кто? Начальник. А ты для меня? Тьфу - разотру! Ясно?
Он грязно выругался, подошел к перегородке.
- Ты кто?
- Я? Я... Иван Мануйкин, - вскочил перед ним Ваня. - Ваня Мануйкин. Я, господин начальник, сирота круглый. У меня мать померла, батя убитый... Я хлебца хочу, дяденька...
- Цыц, щенок! Сиди тут и не рыпайся!
Горбоносый застегнул новый кожух, натянул на голову косматую овчинную шапку и направился к двери. На пороге обернулся и приказал:
- Федос! Позвони в фельджандармерию. Не выпускать, пока из города не приедут опознавать.
Цыганок побелел. "Как он сказал? Опознавать? Тогда крышка. Приедет фельдфебель или Шульц. Кто-кто, а они опознают! - с отчаянием подумал Ваня. - Что же делать? Сам им в лапы... У-у, балда! Надо было сидеть у деда я носа на улицу не показывать. Не выгоняли же меня..."
В предлагаемой книге авторы очерков, рассказов, повестей показывают суровые, часто опасные будни советских пограничников, день и ночь неусыпно охраняющих священные рубежи родной земли. Ни один отщепенец, ни один контрабандист и тем более ни один шпион, диверсант не должен переступить нашу границу - таков закон людей в зеленых фуражках. И закон этот неукоснительно выполняется.Книга рассчитана на массового читателя.