Цыганочка, ваш выход! - [96]
– Нет… Спасибо, нет… Я не хочу… – шептала Мери, в которую и так уже насильно влили стакан вина, и с непривычки у неё кружилась голова. Смеющиеся цыганки поправили новые подушки, пожелали невесте скорой чести и вышли, оставив её одну.
Тем временем у входа в шатёр Семён тихо и торопливо говорил бабке Насте:
– …И скажи этим воронам, что ежели хоть одна к нам нос сунет – выкину!!! Ни на что не посмотрю! Если совсем уж подопрёт – зайди сама! И нечего им там орать, что быстрей, мол! Получат они «розу» свою! Сколько надо будет, столько и…
– Не бойся! Ни о чём не беспокойся, чяворо! Никого не допущу! Только сама войду! Ну, и ты не особенно разводи, сам ведь понимаешь… – волновалась старуха, умоляюще глядя в сумрачное, глазастое лицо внука.
Семён чуть усмехнулся, пообещал:
– Всё ладом будет, – и исчез за пологом. Старая Настя перекрестила упавший за ним пёстрый лоскут ткани, вздохнула, покачав головой… И решительно уселась поодаль.
– Ну, что? – вполголоса спросил Семён, садясь на перину и поворачиваясь к жене. – Что сопишь там? Устала? Гляди, не засыпай пока, нельзя…
Сквозь старую ткань шатра просеивался слабый вечерний свет, и лицо Мери казалось в нём совсем детским и испуганным. На ней уже не было ни кофты, ни красной юбки. Недлинная рубашка открывала шею, хрупкие ключицы, тонкие руки. Сенька вдруг увидел, что там, где нет загара, кожа Мери совсем светлая. Он уже и забыл, что когда-то она была такой. В памяти вдруг вздёрнулся далёкий московский вечер, девочка-княжна в белом платье, сидящая рядом с ним на ступеньках старого дома… Семён закрыл глаза, чувствуя, как к горлу подступает липкий страх. Он вдруг отчётливо понял, что не осмелится коснуться этой нежной, прозрачной кожи, этой груди…
– Я сейчас, сейчас… – Мери, не замечая его смятения, торопливо придвинулась вплотную. – Сенька, мне цыганки сказали, что надо быстро… Боже мой… Может быть… тогда уже давай поскорей как-то?..
– Как-то… – хрипло передразнил Семён, отворачиваясь и незаметно проглатывая проклятый ком в горле. – «Как-то» мухи на навозе делают… А нам с тобой по-людски надо. Про «быстро» не думай. Я бабку у входа посадил, она всех отгонит, коли что. До утра времени у нас.
– Как это «до утра», ты что, с ума сошёл?! – всполошилась она. – Мне сказали, что мы… что потом я ещё должна буду выйти ко всем!
– Ничего. Надо будет – без тебя выйду. – Семён незаметно вздохнул, собираясь с духом. Затем как можно спокойнее позвал: – Иди ко мне, девочка. Ты же мне жена теперь. Ничего не бойся, я…
Семён ещё не договорил – а Мери уже подалась к нему, и холодные, дрожащие ладошки легли ему на плечи, а взволнованное дыхание обожгло щеку. Он осторожно потянул жену на себя, бережно обняв её худенькие плечи, уложил Мери на перину. Здесь она, с ним… навсегда, теперь уже совсем. Почему же ему по-прежнему страшно?.. Чёрные, вьющиеся волосы, скомкавшиеся под его рукой… Доверчиво блестящие навстречу, широко распахнутые глаза, приоткрытые губы… Дэвла, как же от неё пахнет полынью… и почему-то мёдом… Рябина в волосах – горькая… И кроме рубашки – ничего, и белая, почти светящаяся кожа, и дрожащая ямка на шее… Он ещё и не видел Меришку такой, никогда в жизни не видел! Чувствуя, как темнеет в глазах, как тяжёлый жар бьёт в виски, Семён лёг рядом, протянул руку – и Мери сама обняла его.
– Девочка моя… – от подступившей к горлу нежности у Семёна прервалось дыхание. – Девочка моя… Дэвлалэ… Ты только скажи… Если хоть чуть плохо станет – скажи, я не стану… Подожду… Я знаю, что вам это больно… Меришка, господи, да тебе-то это всё зачем сдалось, хоть сейчас скажи мне!!! Скажи! Княжна!
– Дур-рак… Помолчи. Где та княжна осталась, бестолковый… – Мери не то засмеялась, не то всхлипнула, утыкаясь ему в плечо. – Не бойся, я скажу тебе, если… Я тоже всё знаю, как нужно, мне тётя Настя… И Копчёнка… ой! Нет, ничего… Ничего, говорят тебе! Я люблю тебя… Я люблю тебя, вот и всё… И я теперь твоя жена, успокойся наконец! И не думай больше ни о чём…
Через час к большому костру медленно и торжественно, как солдат со знаменем полка, подошла старая Настя с рубашкой невесты в руках. Цыгане смолкли при её появлении. Старая цыганка развернула рубашку, коснулась ею своего лица и широко улыбнулась:
– Чиста Меришка, как мои глаза! С «розой» вас, ромалэ!
Ночная степь взорвалась восторженными воплями и поздравлениями. Цыганки повскакивали, завертелись, заплясали вокруг старухи, держащей в поднятой руке скомканную рубашку. Дед Илья незаметно вздохнул, перекрестился, пробурчал: «И слава богу…» – и подставил свой стакан под наклоненную бутыль с самогоном.
Мери, не заснувшая в эту ночь ни на минуту, подняла голову с подушки, едва только под полог пробился слабый, блёклый луч рассвета. Отдохнуть от собственной свадьбы ей так и не удалось. Всё тело ныло и болело, и молодая жена, чуть слышно покряхтывая, начала с трудом натягивать одежду. Слабо улыбнулась, повязывая поверх новой юбки новый же, роскошный сборчатый фартук в огромных красных цветах и синих «огурцах» и накидывая на голову жёлтый платок. «Вот и всё. Теперь и пути назад нет», – подумалось ей, и от этой мысли вдруг стало легче и спокойнее. Обернувшись, Мери посмотрела на мужа, спящего на спине, с запрокинутой лохматой головой. Во сне он одновременно хмурился и улыбался, и Мери, глядя на него, невольно улыбнулась сама. Очень хотелось поцеловать Сеньку, но время не ждало, заползший под полог луч уже неумолимо розовел. Поёживаясь, Мери выскочила из шатра и схватила кем-то заботливо приготовленное огромное ведро.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В этом монастыре, основанном самой королевой, юных воспитанниц учат не только грамоте, вышиванию и игре на лютне, но и рыцарскому искусству владения мечом и кинжалом – чтобы сделать из них тайных телохранительниц королевы и ее близких.Однако первое же задание лучшей из дев-воинов монастыря Авизы де Вир – оберегать жизнь крестника королевы – принимает весьма неожиданный оборот. Благородный и отважный Кристиан Ловелл упрямо видит а Авизе не защитницу, но прелестную девушку, созданную для восторга любви и наслаждений страсти...
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…
Илья никогда не был верным мужем, но Настя каждый раз его прощала – знала, что он любит ее и никогда не бросит детей. Но его увлечение Маргиткой, подругой дочери, было похоже на болезнь. Настя не стала его удерживать, да и вряд ли это было бы возможно – Илья словно потерял рассудок.Настя по-прежнему красива, на нее заглядываются мужчины, князь Сбежнев опять, как когда-то в молодости, сделал ей предложение. Тогда она отказала князю, сбежала с Ильей. Может быть, теперь пришло время согласиться, забыть о бедности, трудной жизни в таборе?Никто не сомневается, что она станет княгиней.
Семья Грешневых всегда была предметом пересудов уездных кумушек. Еще бы: генерал Грешнев привез с Кавказа красавицу черкешенку Фатиму и поселил ее у себя в доме. Она родила ему сына и трех дочерей, таких же ослепительно красивых, как сама. А потом ее нашли в реке, генерала – в собственной спальне с ножом в горле. С тех пор Грешневых словно кто-то проклял: беды валились на них одна за другой. Анна, Софья, Катерина… Как же молодым графиням избавиться от родового проклятья? Ведь они ни в чем не виноваты…Ранее книга издавалась под названием «Мы странно встретились».
Жизнь в цыганском таборе жестока и не терпит слабых. Но именно табор стал домом для красавицы-княжны Мери, бежавшей из родных мест после убийства родителей. Спасая свою жизнь, Мери не знала, что сердце она уже никогда не спасет. Невозможная, губительная любовь к цыгану Сене меняет ее до неузнаваемости, и даже разлука не способна убить надежду увидеть возлюбленного еще раз.Цыганка Дина ненавидит жизнь в таборе и, влюбившись в чужака, мечтает убежать с ним. Но после вестей о смерти любимого вынуждена выйти замуж за другого.Две подруги, две судьбы, такие одинаковые и такие разные.
Юная цыганка Дина и грузинский князь Зураб Дадешкелиани полюбили друг друга. Она не может признаться, что стала невенчаной женой князя – законы в таборе суровые. Он тоже не может представить Дину родным – они никогда не признают этот неравный брак.Их первая ночь была последней – Первая мировая в самом разгаре, Зураб уезжает на фронт, и вскоре приходит страшное известие – он погиб.Как жить Дине? Сердце подсказывает ей, что любимый жив, он не может умереть, не может оставить ее одну…