Цветы в Пустоте. Книга 1 - [9]

– Сир… пожалуйста… могу я уйти?

Аргза сел на кровать и похлопал по месту рядом с собой. Сильвенио сглотнул.

– Раздевайся и иди сюда, что непонятного? Не тормози.

Он не двинулся.

– Сир… я… не надо… Что вам нужно? Если… если вы хотите, чтобы я… с вами… то не надо, прошу! Во-первых, осмелюсь заметить, что по законам моего народа я еще несовершеннолетний, а значит, не могу вступать в подобные отношения. Во-вторых, не могу не напомнить вам о моих… излишне бурных ощущениях. И в-третьих, я… я боюсь вас. Кроме того, то, что вы хотите сделать, скорее всего даже не доставит вам удовольствия. Поэтому… позвольте мне уйти.

Он старался говорить ровно и уверенно, хотя от страха его голос то и дело сбивался. Но Аргзе, судя по всему, плевать было на все его аргументы. В одну секунду он оказался рядом, прижав его к двери, и снова глаза Паука вдруг стали напоминать две черные дыры, затягивающие в себя все остатки мужества.

– Ты, кажется, забываешься, – прорычал он ему в лицо. – Ты – не гость здесь. Ты мой подчиненный, и ты будешь делать то, что я скажу. И знаешь, ты бы лучше поблагодарил меня – я ведь мог бы отодрать тебя прямо в кабине. Но великодушно решил, что для твоего первого раза постель подойдет больше. Однако я могу и передумать. Прекращай ломаться и проверять мое терпение на прочность. Раздевайся, я хочу на тебя посмотреть.

Паук снова отошел к кровати. Сильвенио, оценив угрозу, с усилием оторвался от двери и на непослушных, негнущихся ногах подошел к пирату, на ходу пытаясь расстегнуть «молнию» на рубашке. Наконец ему это удалось, и, аккуратно повесив ее на ближайший стул, он молча принялся стягивать узкие штаны из такой же темно-серой ткани и невысокие сапожки. Затем, вопросительно посмотрев на Аргзу, после недолгих сомнений стянул и нижнее белье, так же тщательно уложив все на стул. Нагота была ужасно непривычна, учитывая, что эрландеранцам приходилось укрывать одеждой как можно больше участков тела из-за высокой чувствительности кожи. Без одежды, оставшись в одном лишь проклятом ошейнике, сжимающем горло, под изучающим темным взглядом смуглого пирата он чувствовал себя ужасающе беззащитным. Зато Аргза, кажется, остался доволен осмотром.

– Ничего, – хмыкнул пират и резко притянул его к себе, ухватив за бедро. – У тебя неплохое тело. Ни язв, ни сыпи, хорошая кожа. Мне подходит.

Пальцы у него были чересчур сильные. Сильвенио прикрыл глаза, поморщившись: у него обязательно останутся синяки. Он обреченно замер.

«Три метра, – подумал он, содрогаясь. – Его рост – три метра. И не похоже, что он собирается хоть как-то обо мне заботиться. Мне будет больно… очень больно… Помоги мне, Эрлана…»

Не открывая глаз, он почувствовал, как его толкнули на кровать, как руки варвара хозяйски прошлись по всей длине его тела, исследуя уже на ощупь. Почувствовал, как его, словно мягкую куклу, приподняли и перевернули, поставив на четвереньки.

«Я спокоен, – внушал себе он, комкая подушку и бессильно утыкаясь в нее лицом. – Я спокоен, и я не боюсь… Да, я совсем не боюсь, я совершенно спокоен, ничто из внешнего мира не может нарушить моего покоя…»

Внушение, надо сказать, почти помогло: Сильвенио знал, что главное – беспрерывно повторять про себя эту мантру, как в случае с большинством аспектов его работы, и ни в коем случае не открывать глаза. Правда, он чуть было не сбился с мыслей, когда ощутил холодное масло – Аргза все-таки учел хотя бы это, – но потом холод сразу же исчез, и снова стало так невыносимо горячо, что можно было просто раствориться в волнах раскаленного жара и боли.

О, насчет боли он не ошибся…

Всю оставшуюся ночь Сильвенио беззвучно плакал, отвернувшись от мигом заснувшего пирата.

А утром, когда тот великодушно освободил его на полдня от обязанностей, предупредив при этом, что если он, вернувшись, обнаружит его на этом же месте, то повторит произошедшее ночью, – Сильвенио, цепляясь за стены, кое-как добрел до своей комнаты, сжался на узкой кровати в комок и – уснул.

Через несколько дней Аргза неожиданно объявил, что ему придется пойти с ним на собрание Альянса Пиратов, лидером которого Паук являлся. Сильвенио новость не понравилась: он был убежден, что его туда берут исключительно для того, чтобы лишний раз похвастаться им как новой игрушкой перед такими же жестокими и испорченными собратьями по ремеслу, хотя Аргза и сказал, что просто хочет представить на собрании одну свою задумку.

Впрочем, как бы там ни было, а Сильвенио не мог отгородиться от своего любопытства, навязчиво нашептывающего, что хотя бы просто посмотреть на объединение самых известных и самых опасных пиратов было бы весьма познавательно.

К тому же про адмиралов Альянса ходило множество легенд. Когда-то адмиралов было двенадцать, и – Сильвенио тогда еще очень удивился, когда нашел эту старую информацию, – Аргзы Грэна среди них не числилось. Зато числился его двоюродный брат, по кличке Черное Руно, который и собрал вокруг себя пиратов, больше всего отличившихся в минувшей тогда большой войне против признания Федерации единым источником закона. Двенадцать капитанов (позже приобретших статус адмиралов) назвались в честь двенадцати знаков зодиака, память о которых сохранилась еще со времен давным-давно уничтоженной Старой Земли, и создали взаимовыгодный союз, до дрожи напугавший кое-как выигравшую войну Федерацию. Но просуществовал могущественный союз недолго – что-то произошло (ни в одном источнике не упоминалось, что именно), и Альянс потерпел крах: Близнецы разорвали свой договор и отделились от союза, убив трех из двенадцати капитанов, и одновременно загадочным образом пропал сам Черное Руно, а его место лидера занял вовремя сообразивший свою выгоду Паук. Правда, позже Пауку удалось объединить оставшихся семерых капитанов заново, но доверием внутри союза больше и не пахло: каждый теперь ждал, что от соратника в любой момент можно схлопотать нож в спину. Эта подозрительная осторожность убила всю сплоченность. По крайней мере, в официальных источниках некоторые смело заявляли, что Альянс уже не обретет былой мощи.