Цветы в Пустоте. Книга 1 - [12]

– А ты, пацан, послушай меня. – Он покорно поднял взгляд и посмотрел в ее ясные, решительные глаза, похожие на два миниатюрных солнца. – То, что ты позволяешь себе демонстрировать свою слабость при посторонних, не делает тебе чести. Ты этим только раздражаешь. Я не знаю, где ты жил и чем занимался до того, как попал к Пауку, но теперь это не имеет значения: ты теперь числишься в рядах пиратов, и здесь твои сопли не помогут. Если хочешь выжить в этом мире, ты никогда, ни при каких обстоятельствах не должен позволять другим видеть свои слезы. Если хочешь – уходи и хнычь в одиночестве, но не при чужих. Для таких ублюдков, как он, – она с презрением кивнула на насмешливо наблюдавшего за ними Аргзу, – твоя слабость – только лишний повод повеселиться. Ты меня понял?

Сильвенио кивнул, всхлипнув в последний раз. Он смотрел на нее – яркую, красно-рыжую, воинственную. Сильную. И понимал, что она права: если он будет плакать, никто не станет принимать его всерьез.

– Да, – сказал он. – Я понял. Благодарю вас, леди.

– Эй, Хенна, – тут же хмыкнул Аргза. – Ты сегодня на редкость многословна. Не знал, что у тебя бывает настроение читать морали.

Она фыркнула, распрямляясь, и показала ему средний палец.

– Пошел на хер, Паук.

Красный Скорпион вышла из конференц-зала, не попрощавшись ни с кем, широким, размашистым шагом. Сильвенио уловил еще по своей привычке замечать любую мелочь, что походка у нее совсем не женская – без единого намека на кокетство, тяжелая и уверенная, военная.

Это была Хенна, самая удивительная женщина в его жизни.

После ухода Скорпиона остаток собрания прошел как-то смазанно. Аргза больше к нему не лез и позволил закончить доклад, который, впрочем, все равно ни на кого не произвел впечатления. И лишь одно событие еще имело значение для Сильвенио: после собрания к нему подошла Юнба.

– Ты хочешь спросить нас, почему мы присоединились к пиратам, – произнесла она уверенно.

Сильвенио кивнул, не удивляясь, – о способностях этого народа к предвидению он был уже наслышан, как и о том, что они в разговорах никогда не говорят от первого лица. Всегда только «мы», всегда только «наше», как будто весь народ – единое целое. Аргза, проходивший мимо, заинтересованно остановился, положив руки сзади на плечи Сильвенио: ему тоже было интересно послушать Весы.

– Мы здесь, чтобы наблюдать. Нам наскучило сохранять нейтралитет, потому что близятся большие перемены, которые коснутся всего мира. И мы бы хотели быть ближе к эпицентру этих перемен, одним из которых являешься ты, Сильвенио Антэ Лиам.

– Я? Но почему?

Юнба помолчала. После пылающих глаз Хенны глаза этого существа холодного зеленого оттенка казались Сильвенио какими-то чересчур пустыми и тусклыми.

– Мы видели все возможные концовки, – пояснила она наконец. – Но только две из них затронут всю Вселенную. Один конец означает уничтожение мира как такового. Другой приведет к бесконечной и безжалостной войне, которая в итоге приведет к его полному разрушению. Мы не можем раскрыть тебе пока, к какому из этих вариантов ты имеешь непосредственное отношение, как и то, каким образом все это произойдет. Но сегодня мы хотим сказать, что рады познакомиться с тобой лично, Сильвенио Антэ Лиам.

– Но… вы ошибаетесь… я никогда не сделаю ничего, что может принести вред – тем более в таких масштабах…

– Мы никогда не ошибаемся, Сильвенио Антэ Лиам. До встречи.

С этими словами она покинула зал, уведя за собой безмолвного Водолея, липнущего к ней наподобие пиявки. Затем и Аргза потянул потрясенно застывшего Сильвенио в коридор, и собрание можно было считать оконченным.

Этим же вечером, когда корабли союзников отбыли, он пришел к проверяющему двигатели Джерри и долгое время молча сидел рядом с ним на полу, находя успокоение в одном только присутствии друга рядом. За эти пять лет у него, кажется, так и не появилось никого ближе конопатого механика.

– На тебе лица нет, – заметил Джерри, проницательно глянув на него. – Что, собрание Альянса прошло настолько паршиво? Кстати, адмирал Хенна – действительно такая знойная, как о ней говорят?

Сильвенио качнул головой: собрание, разумеется, прошло ужасно – в основном из-за кошмарной выходки Аргзы, но короткий миг общения с Хенной и загадочное предсказание Юнбы (пусть и мрачное, зато весьма любопытное) почти это компенсировали.

– Я не совсем уверен, что правильно понимаю значение термина «знойная», и не могу сказать, как этот термин соотносится с леди Хенной. Что же касается собрания… нет, не в этом дело. Мне просто не хочется… идти спать. Господин Аргза может ждать…

Джерри нахмурился, вытирая ближайшей тряпкой испачканные чем-то черным руки. Взгляд товарища ему не нравился.

– Что он с тобой опять сделал?

Сильвенио вспыхнул. Он все не решался рассказать механику о том, что ввязался теперь в такие постыдные отношения – пусть и без своего согласия. С одной стороны, негоже посвящать кого-либо в подобные дела, а с другой – Джерри всегда его поддерживал. Впрочем, вопрос был задан, и не ответить он в любом случае просто не мог.

– Шесть дней назад он… привел меня к себе в спальню и…

– Понятно, можешь не продолжать. – Тот вздохнул и присел рядом. – Ничего не поделаешь. Он… ну… со всеми приглянувшимися это делает, короче. Женщин на корабле приличных нет, сам понимаешь, а те, что есть, – замужем за рабочими и страшные, как смерть, от такого существования. А подчиненные вроде как всегда под рукой, и за ними не надо лететь на какую-нибудь планету и платить не надо за… услуги. Я, правда, надеялся, что тебя-то он не тронет, потому что ты же у нас не просто там обычный работник – на тебе весь корабль держится фактически, да и личный комфорт босса тоже. Но, видимо, ему все-таки пофиг на твою полезность. Сочувствую.