Цветы строчек - [5]

Лишь шорох листопада

и весна пьянящая

меня манила бесприютной чистотой.

И люди слишком мудрые

Хранили мой очаг,

Который глупою рукой

Студеною водой залить спешила

Пытаясь охладить безумный лоб.

А по аллее вечности старик бредет

В ободранных лохмотьях,

Я в нем себе узнаю.

Всей немотой своею заклинаю

Тебе кричу: «Постой!»

Хотя бы потому, что воздух

Свежий я вдыхаю всей глубиной души

Хотя бы потому.

Оренбургскому УБОПу

03.09.2004

Многих нет, а я продолжаю жить.

Мне нужно помянуть погибших

Чтоб не болела сильно голова

В воспоминаньях дней прошедших

Где я была так неправа.

Они высокие и стройные

Идут к распятию спеша

Нелепых случаев достойные

И я стреляю, чуть дыша,

В глазах их небом ясноокие

Ожогов страшных и ножей

Сочится кровь в раны глубокие

Туда где нету светлых дней.

Наверно лебединой стаей белою

Со снегом в вьюжном январе

Сменяю клапан на дыханье верою

Но не вернуть их больше мне.

Коричневый ежедневник

«Октябрьской революции остров…»

Октябрьской революции остров

Как большевик комсомольца

Порвал в тысячи нервных

Черных точек без запятых

На сигналы под трибунал.

Рвутся знамена, шагают флаги

Трясутся груди ровно в такт

Гул пятилеток грустен не будет

Ворвется в историю ад труда,

Запомнятся встречи, улыбки,

взгляды, Самгин промолчит

как всегда. Повеют грядущих

надежд перемены, в вечное

хлопнув затвором врага.

Мы побеждали, любить не

умели, играли безумно как

всегда. Трудно и долго понять

не успели что на мгновенье

нам жизнь коротка.

5/02–2007

«Тростинкой васильковою шурша…»

Тростинкой васильковою шурша

Ушла пора цветения весны

И лето тихими шагами

В воде бутоны лилий разбросало

Вновь в тихие часы раздумий полуночных

Скамейки в парке зажигают свечи

Мои молитвы говорят о настоящем

Слова воркуют о любви к тебе

Ведь запахи манящие пьянят не зря

А к прошлому летающих качелей

Заводят ливнями разлуку на капели,

Шурша на заводях опавшею листвой.

Про компас верности на маяках

Слагаются легенды в книгах,

А мы не можем как всегда

Сложить три слова в этом сквере

Где на песках забвений древностей

Друг для друга нежностью поя,

Слагаются бессонные десятилетия.

23/01–2007 г.

«Весенняя пора цветенья лепестков…»

24/01–2007

Весенняя пора цветенья лепестков

Раскрыла соты для безмерности

в томленье. И как обычно из оков

победных звонков вечной грешности

несбывшихся желаний и знамений.

Мой звездочет нарисовал Вселенной путь

Орфей разбил оковы трех значений

Но лиры тонкости кружавчатая грусть

Увидела в тебе земное откровенье

Любовной нежности. Из уст в уста

Передавались песни новые, легенды,

Что жизнь легка и эта суть грустна

Преодоленной краткости младые ленты

На пальцы одевают строчек кольца

Вновь для меня диктуют

Нужные слова, я забываю ад

И продолжаю жить с дыханьем

В дуновеньях вечности.

«Я дышала тонкостью своей…»

25/01–2007

Я дышала тонкостью своей

Тростинка слез соленых на ветру

Волос ожесточенности с кроватей

Срывалось прошлое гомонить поутру.

Ты раскрывал мне тайные миры

Ведомых прелестей каштановые злаки

Седое с пепельным пожалуйста бери

В своей арсенал убоповскй атаки.

Моё ж не тронь, прочь руки убери

Разбитый детством черным герб лелею

Упавшей каплей молока с грудей вотри

Незрелых маков памяти жалея.

Централ останется центральным

Ну и пусть. Нам поздно рассуждать

О том, что сбылось. Парадным

Входом обернется грусть – не сберегли

Своих судеб шальную обветшалость.

«Моих стихов соломенная грусть…»

26/01–2007

Моих стихов соломенная грусть

Накапалась в листы и разбежалась

По юности голодным миражами и пусть

На камень путеводный намоталась.

Судьба, что грешным витражом

Вошла по шмидтовски в те сенцы

Христовым лицедейством как ножом

И лживостью родства из детства.

Лукавостью обманутой теплом,

Надежностью и взрослых одобреньем

Ты оборачивалась адом или злом

Как проститутка в вечном воскрешеньи.

Родителей своих во всем виню

За то что отреклись во имя трона

Ловить улыбки ловеласов с авеню

Мечтая про апрельские погоны.

Росла как сор приблудных берегах

Перебегая от оков приютности в

Приюты. Бесчестьем на девичьих руках

Ютилось новое рожденье Юты.

«Зимой настигнет ночь морозами…»

29/01–2007

Зимой настигнет ночь морозами,

Поземкой вьюжной над судьбой

Хозяйка Медногорска косами

Одарит позолотой, что рублем.

Дорожки красные из прошлого

Над горкой вьются меж столов

Что ж я не вышла за хорошего

За мастера девичьих снов.

Наш почтовой опять с улыбкою

Везет без адреса конверт. Открой

Подарок, теплыми плечами в зыбкое

Глаза метнула вслед за мной.

Хрусталь за дымкой не увидеться

Дорога дольше чем нежданный путь

Надежда все в надежное торопиться

Присягой честности голосовать за грусть.

Любовь сведет в десятилетия

Ненужное из памяти черкнув.

Затронут как лихолетия лишения,

Сугробы злобной ревности копнув.

«Мороз хрустальным инеем…»

29/01–2007

Мороз хрустальным инеем

Окно раскрасит, Наряд кустов

С деревьями посеребрит,

а я прошу лишь одного —

чтоб ты меня не позабыл,

Узнал, увидел, прикоснулся вновь

Унес в любовь и отогрел.

Зима, я подарю тебе надежного,

Того, кто кружит в Новый год.

Я начала писать второй ежедневник, а не тетрадь, чтобы моя память не жила изолированно от меня.

«Зови меня в забытые сны…»

2/02–2007

Зови меня в забытые сны

Лелей в пурпурном сияньи

Ласкай и не отпускай никогда

Я ведьма твоя, смешавшая

Ад и рай в прикасаньи.