Цветы на камнях - [33]

— …Убежал? — перебила Лиле.

— Если бы! Схватил с земли какую-то железяку и бросился на них. Их было четверо. А он бросился первым. Ничего не говоря. Причем он не отбивался, он сам напал на них! И избил нещадно всех четверых до крови! Чуть не до смерти. А потом, когда я подбежала к нему, чтобы остановить, наши взгляды встретились… и я отшатнулась! Представляешь, рядом с тобой идет любимый человек в цивильном костюме, обнимает тебя, рассказывает что-то, и вдруг… Я смотрела в его глаза, а на меня глазами Сергея смотрел дикий зверь! Я никогда не видела столько ярости и злости в человеческом взгляде. Потом он смягчился, сказал, что его взбесило то ругательство. Но я стала бояться его чем-то разозлить.

— А мой Тенгиз, когда сердится, всегда говорит: «Буду пороть тебя, слышишь?!» Один раз даже взял ремень, а я убежала от него на чердак! — засмеялась Лили. — А потом вылезла через окно и села на лошадь, и ускакала. А он поскакал за мной следом. Была ночь, звезды. На улице холод. Наверное, километров десять проскакали! Так он меня и не догнал!

— Знаешь что, дорогая? — сказала Кети. — Если хочешь, чтобы у тебя была счастливая семья, не спорь с мужем без причины.

— Мне мама говорила…, когда была жива, — тихо сказала Лили, — «Не позволяй мужчине помыкать тобой!»

— Да разве же это помыкание? Сама подумай, к чему в семье двое мужчин?

— В смысле?

— А вот в таком смысле! — сказала мудрая Кети. — Это дело мужчины — скакать на коне, стрелять, воевать… А наше с тобой дело — чтобы муж приходил домой, и его ждала дома чистая рубашка, вкусный ужин, ласковое слово и мягкая постель. Мужчины видят много зла и горя. И, когда они возвращаются домой, они очень хотят сбросить эту черноту. Чтобы дома чувствовать заботу и теплоту, любовь и ласку. Если дать это мужчине, он для тебя горы свернет! А мы и есть те добрые ангелы-хранители, которые оберегают своих защитников от черных дум и сомнений. И еще неизвестно, чья роль важнее, — воинов, или их жен!

— Вы думаете? — недоверчиво спросила Лили.

— Я знаю! Не перечь своему мужу! Будь с ним ласкова и заботлива. Не заставляй лишний раз волноваться и идти домой, как на войну. Они и так жизнью рискует.

— Тенгиз так хочет сына! — промолвила Лили.

— Ну, так и рожай второго ребенка!

Лили только смущенно улыбнулась, взяла чашку с чаем. Она никогда не призналась бы даже тете Кети, чего боялась на самом деле.

…Около года назад, когда жизнь в Гоми вполне устаканилась, весь поселок гулял на свадьбе у Марии и Автандила. Он, уроженец Кутаиси, тридцатилетний красавец-мужчина. Она — очаровательная кахетинка, двадцати лет от роду. Свадьба была пышной, насколько может быть пышной свадьба в послеядерном мире. Через девять месяцев, как положено, родились сразу два ребенка. Но когда молодая мать увидела, кого произвела на свет, она закричала от испуга. Оба ребенка родились без рук и со скрюченными, беспалыми, кривыми ножками. А головки их были настолько уродливы, что невозможно было разобрать, где лица. Несчастная женщина умерла сразу от разрыва сердца. Обезумевший от горя несчастный отец убил обоих уродцев, после чего застрелился сам… С тех пор каждая женщина в поселке, которой удавалось забеременеть, молилась об одном — избежать такой же страшной участи.

Но Лили сдержала слезы и немножко нагло, напоказ, засмеялась:

А где он? Где мой муженек? — Красавица поправила свои пышные волосы, насмешливо прищурила глаз, обернулась, как будто в поисках своего Тенгиза. — Муженек?! Он ведь с самого утра ушел!

— Да, Тенгиз к нам заходил, — подтвердила Кети. — Сережа ушел с ним, и вот до сих пор нет его.

— А если они опять где-нибудь выпивают? Ох, я тогда!..

— Если выпивают, — нахмурилась Кети, — тем хуже для них!

— Действительно, — поддержала Лили. — Устроим женский бунт.

— Будешь еще чай?

— Нет, спасибо, тетя Кети! Мне и так неловко…

— Значит, будешь!

Еще немного посидели, поговорили. Пару раз выбегала то Нана, то Тамара, просили сладостей «для подружки», и убегали обратно в комнату. Негодника Ярослава так и не было. Теперь женщины, огорченные долгим отсутствием мужей, начали перемывать им косточки, вспоминая стародавние их грешки. Так Кетеван пожаловалась, что Сергей совсем перестал замечать ее, стал суров, раздражителен без причины.

— Я, знаешь что иногда думаю, — призналась Кети своей молодой подруге. — А вдруг у него кто-то есть? Он-то ведь вон какой статный! А я уже старуха! — Кетеван всхлипнула, достала платок из кармана.

— Ну что вы?! — Лили тут же встала из-за стола, подошла к ней, взяла ее за руки. — Вы такая красивая! Гурийки ведь все красивые в любом возрасте! И хотя мы, кахетинки, еще красивее, но я бы хотела в сорок девять лет выглядеть также, как и вы!

— Правда?! — Кетеван подняла на нее глаза, полные слез.

— Конечно! А за мужа не волнуйтесь! Он любит вас. Его о чем ни спроси, все: «Мне жена не разрешает», или «А как моя Катя на это посмотрит?!». Все время о вас говорит!

— Ты моя хорошая! — Кетеван обняла Лили, поцеловала ее в макушку. — Ты такая умница! — Здесь Кетеван поймала себя на мысли, что испытывает к Лили совсем не сестринские, а, скорее, материнские чувства. Но не такие, как к маленькой Нане, а какие мать испытывает к взрослой красивой дочери, принесшей в родительский дом внучку.