только криком орлов… Вот муза г. Градцева и начинает допрашивать холм: где-де была
обитель твоей младенческой поры и кто тебя сюда занес? – Холм ни слова, как будто (такой гордец!) и знаться не хочет с музою г. Градцева; а между тем —
Сбежались тучи; заклубился
Мятежный вихе(о)рь; застонал
На Волге грозно пенный вал;
И гул гремучий покатился
С холма раскатом громовым,
И мне казалось, озарился
Недвижный (гул?) пламенем живым.
Но нет… гул шумный, не ответы, —
Не речь холма на говор мой;
Затихла степь: в туман одетый
Молчит холм черный и немой.
Этими стихами заключается пьеса: поняли ль вы их?..
Очень интересна также пьеса «К смерти». Муза г. Градцева такими словами не велит идти смерти в счастливое семейство:
Где жизнь так дивно расцвела,
Туда, где жизнь еще мила,
Не изливай свое злодейство,
Тяжелых не бросай цепей.
К чему разрушишѣ(ъ) благо дней!
Муза г. Градцева произращает не одни цветы, но и целые деревья: на первый случай она потчует только суком с большого дерева – «одною сценою из жизни Владимира (,) князя новгородского», которая сцена, как гласит выноска, есть «Отрывок» из драматических сцен: «Владимир и Рогнеда с 980 по 986 год». Первый опыт в Д(д)раме! – наивно замечает автор… По суку видно, что «Рогнеда с 980 по 986 год» есть дерево большое, но водяное – нечто вроде ветлы…
Все замашки музы г. Градцева обличают в нем поэта романтического, из школы г. Бенедиктова[4]. Да, г. Градцев романтик, а следовательно, и несчастный человек, потому что все романтики несчастные люди. Читайте – и страдайте:
Одинок я в этой жизни,
Чуждо все душе моей,
Нет мне друга, нет отчизны,
Нет мне ласки от людей.
Тяжко, други! под луною
Бесприютный я брожу,
И не с радостью, с тоскою
Я на божий мир гляжу.
Одичал я в жизни бурной,
И увял, как в осень цвет.
О друзья! под мрачной урной
Горько лечь во цвете лет
[5].
