Ричард издал невнятный горловой звук. Tea остановила его жестом.
— Подожди. Мы были уже в Дувре, когда я прочла в газете о том, что с тобой случилось. Тогда, как ты знаешь, я вернулась.
Она смолкла. Ричард схватил ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза.
— Ты вернулась… вовремя. Tea горько рассмеялась.
— Да, Ричард, для тебя да.
Он отпустил ее руку и, отойдя к камину, замер, гордо вскинув подбородок. В эту минуту он был действительно красив.
— Я, — медленно произнес он, — смогу простить тебе это.
— А я нет.
Это было как взрыв. Ричард, вздрогнув, непонимающе повернулся к ней. Его губы беззвучно шевелились.
— Ты… ты что, Tea?
— Я сказала, что не прощу тебя. Я сама согрешила, бросив тебя ради другого мужчины, хоть между нами ничего и не произошло — это не важно. Но я хоть согрешила ради любви. Я знаю, что ты никогда не был мне верен. Не спорь, я прекрасно знала это и прощала, поскольку верила, что ты меня все же любишь. Но то, что ты сделал сегодня, перечеркнуло все. Это омерзительно, Ричард. Этого не сможет простить ни одна женщина. Ты продал меня, продал свою собственную жену!
Она подхватила накидку и направилась к двери.
— Tea! — тревожно позвал ее муж. — Ты куда?
— За ошибки нужно платить, Ричард, — бросила она, обернувшись. — За свои я заплачу одиночеством. Что до тебя… Ты сделал ставкой в игре любимого человека… Что ж, ты его проиграл!
— Ты уходишь?
— Да, Ричард. Теперь я свободна. Здесь меня больше ничто не держит.
Хлопнула дверь. Прошла вечность или несколько секунд — он не знал. Едва слышный шелест заставил его очнуться. С магнолии за окном осыпались последние лепестки.
