— Ты меня не узнаешь? — спросил он тоненьким голоском с некоторой подозрительностью.
— Видишь ли… Как тебе сказать… — промямлил я.
— Эх, люди, люди… — непонятное существо огорченно покрутило головой-облачком. — Сколько им пользы приносишь, а они даже не узнают! Я — электрон. Да, да, самый обыкновенный электрон, только в миллиард раз увеличенный. Это чтобы ты мог меня видеть.
— А-а… прости, пожалуйста, — засмущался я. — Теперь мне понятно.
— Да ничего тебе не понятно, — с досадой произнес электрон. — И приходится тебе все объяснять, хотя ты в школе учил физику и даже получал по ней четверки и пятерки. Так вот, объясняю: я — электрон, то есть крохотная элементарная частичка вещества. И не простая частичка. А несущая в себе электрический заряд. Ясно?
— Ясно, — с неуверенностью ответил я, — но не совсем.
— Значит, опять объяснять? — возмутился он. — Чему вас только в школе учат? А между тем, ты ведь каждые сутки пользуешься электричеством. А что такое электричество, не знаешь. Электричество — это мы, электроны. Множество свободных, самостоятельных электронов, таких, как я, образуют электрический ток.
— А… — закивал я головой. — Теперь мне все понятно.
— Если ты такой понятливый, — сказал электрон, — то почему бы тебе не написать сказку о неисправной электропроводке.
Тут я прямо-таки вытаращил на него глаза.
— Но позволь, позволь… Зачем же это?
— А затем, — пояснил он, — что неисправности в электропроводке причиняют нам много неудобств.
— Но неисправную электропроводку надо просто-напросто чинить, а писать об этом не стоит, тем более сказки.
— Отказываешься? — произнес он укоризненно. — А ведь мог бы принести пользу. Мог бы прямо, без всяких хитростей, так и написать в своей сказке: мол, за электропроводкой надо следить…
— Мы друг друга, вероятно, не понимаем, — начал было я.
— Где уж мне тебя понять… — прервал он меня с недоверчивой усмешкой. — Ведь я — технический специалист, в литературе не разбираюсь, мое дело — электроника. Но ведь пишут же, например, о том, как испортилась доменная печь и как ее все дружно налаживают. Да разве мало в книгах подобных историй! Скажи, чем будет хуже, если описать, как надо чинить неисправную электропроводку?
— Но для этого существуют инструкции, — возразил я.
И недовольный электрон залез в розетку.
— Всего тебе, — пропищал он оттуда.
— До свиданья, — попрощался я не без удовольствия и, подойдя к столу, взял крупное румяное яблоко, — после таких непростых бесед следовало слегка подкрепиться.
Конечно, писать сказку о неисправной электропроводке не стоило. Но о чем же все-таки писать?…
— А ты напиши о мечте, — прозвучал чей-то слабенький, но уверенный голос, — о том, как это хорошо — мечтать. Но мечта должна быть вполне земная, всем понятная.
Я внимательно посмотрел на яблоко, потому что голос исходил от него, и мне сразу стало все понятно: яблоко было не мыто, и, очевидно, на его румяном боку находился какой-то микроб. Он был очень мал и не виден для глаза, но голос его мне удалось услышать.
— А какая же такая у тебя мечта? — спросил я.
— О, она у меня большая-пребольшая, — ответил микроб. — Ты не смотри, что я такой маленький, микроскопический. Я микроб вредный. Вот ты сейчас съешь яблоко и заболеешь. Потом от тебя заразятся твои родные, соседи… Зараза распространится, и начнется хорошенькая эпидемия. Я заражу весь город, может, даже всю страну, а если удастся, и все человечество. Прославлюсь на века! Вот какая у меня большая мечта.
— А ты знаешь правило: «Фрукты мой перед едой?» — охладил я его честолюбивый пыл.
Открыв водопроводный кран, я окатил яблоко водой и таким образом смыл вредного микроба в раковину.
— Туда ему и дорога, — одобрил мои действия водопроводный кран. — Нашел тоже о чем мечтать! — с возмущением добавил он. — Только позорит само слово — мечта.
— А вы, простите, тоже мечтаете? — спросил я его.
— Как вам сказать… — смущенно пробормотал он. — Но вообще-то, если признаться, да.
— О чем же?
— Если откровенно… Вообще-то я очень занят, работаю, снабжаю людей водой… Но иногда ночами мне снятся сны, и тогда словно сбываются мои фантазии или, громко говоря, мечты. Приснилось как-то, что из меня, обыкновенного крана, течет не вода, а какао. Вот так-то! Открываете вы кран — и вам в стакан, пожалуйста, не вода, а вкусное, теплое, сладкое какао. Но вдруг подумал: а как же умываться? Положим, человек уже намылился, руки в мыле, лицо в мыле, — не мыться же ему сладким какао? Нет, это не подходит… С тех пор я постоянно мечтаю об одном и том же… О чем? О живой воде. Как я хочу однажды дать людям не простую, а живую воду. Выпьет человек стакан такой воды — и будет жить всегда…
После таких слов старого водопроводного крана висящие на стенах фотографии (а это были фотографии тех людей, которых уже нет на свете) словно ожили: запечатленные на них лица радостно заулыбались…
— Но живой воды на самом деле нет, — сказал я (фотографии опять застыли). — Это выдумка.
— Без выдумки, без мечты и жить неинтересно, — твердо произнес кран.
Я почувствовал, что от всего происходящего у меня начинает кружиться голова. А за окном уже бледнел рассвет…
